– Нет, ты не ослепнешь. Тебе только нужно снова привыкнуть к солнцу. – Роран погладил ее по волосам.
– Пойдем, не позволяй этому ослабить тебя. Все будет хорошо... Ты в безопасности сейчас. В безопасности, Катрина. Ты слышишь меня?
– Я слышу.
Хотя ему не хотелось портить одну из рубашек, подаренную эльфами, Эрагон оторвал полоску ткани от нижнего края его одежды. Он дал ее Катрине и сказал:
– Завяжи этим глаза. Ты увидишь сквозь нее достаточно, чтобы не упасть или наткнуться на что-нибудь.
Она поблагодарила его и завязала себе глаза. Все трое вышли в солнечный главный коридор, который вонял еще хуже, чем прежде из-за гнилостных испарений, поднимающихся от тела Летхрблака, Сапфира появилась из глубин пещеры, находящейся напротив них.
При виде ее у Катрины перехватило дыхание, она прижалась к Рорану, сжав своими пальцами его руку. Эрагон сказал: – Катрина, позволь мне представить тебе Сапфиру. Я – ее Всадник. Она может понимать то, что ты говоришь.
– Это – честь, о, дракон, – сумела сказать Катрина. Она согнула колени в слабой имитации реверанса. Сапфира склонил голову в ответ. Затем она обратилась к Эрагону.
"Я отыскала гнездо Летхрблаков, но все, что я там нашла, это кости, кости, много костей, в том числе несколько свежих. Раззаки, должно быть съели рабов вчера вечером. Мне жаль, что мы не смогли спасти их. Я знаю, но мы не можем защитить каждого в этой войне".
Указывая на Сапфиру, Эрагон сказал, – Залазьте на нее. Я присоединюсь к вам через минуту. – Катрина заколебалась, затем посмотрела на Рорана, который кивнул, и произнес: – Все в порядке. Сапфира поможет нам.
Вместе, они обогнули труп Летхрблака и подошли к Сапфире, которая плоско распласталась на животе таким образом, чтобы они могли взобраться на ее. Согнув руки, чтобы подсадить Катрину, Роран поднял её достаточно высоко, чтобы она смогла дотянуться до спины Сапфиры левой ногой. Там Катрина поставила ногу на стремя седла, петля которого сделана в виде лестницы и, перекинув ногу, взгромоздилась на спину Сапфиры. Подобно горной козе, перепрыгивающей с уступа на уступ, Роран повторил ее подъем.
После того как они устроились, Эрагон пересек пещеру и осмотрел Сапфиру, пытаясь определить серьезность нанесенных ей ссадин, различных ран, порезов, ушибов и излечить их. Чтобы это сделать, он положился на то, что она чувствовала, в добавление к тому, что он мог видеть.
"Бога ради, – сказала Сапфира, – побереги свое внимание до тех пор, пока мы не будем в безопасности. Я не собираюсь умереть от этих ран".
"Это неправильно, и ты это знаешь. Ты истекаешь кровью. Если я не остановлю это сейчас это сейчас, у тебя, возможно, будут осложнения, которые я не смогу излечить, а так мы никогда не сможем добраться обратно к варденам. Не спорь, ты не заставишь меня передумать, и это займет не больше минуты".
Эрагону потребовалось несколько минут, чтобы исцелить Сапфиру. Ее раны были достаточно серьезны, и чтобы завершить заклинание, ему пришлось опустошить пояс Белотха Мудрого, а затем использовать энергию из собственных и Сапфириных запасов. Каждый раз, когда он перебирался от большей раны к более маленькой, она протестовала, говорила, что он глуп и должен прекратить это, но Эрагон не прислушивался ни к ее жалобам, ни к ее растущему недовольству.
Закончив, Эрагон присел, утомившись от волшебства и борьбы. Показывая пальцем на места, где Летхрблаки ранили ее своими клювами, он сказал:
"Ты должна будешь показаться Арье или другому эльфу, чтобы они проверили качество моей работы. Я сделал все, что мог, но, возможно, пропустил что-нибудь".
"Я ценю, что ты заботишься о моем благополучии, – ответила она, – но это не место для разговоров. Раз и навсегда, давай уходить отсюда!"
"Да. Пришло время оправляться".
Отступив, Эрагон пошел подальше от Сапфиры, направляясь в туннель позади него.
– Идем! крикнул Роран. – Нужно спешить!
"Эрагон!" – воскликнула Сапфира.
Эрагон покачал головой.
– Нет. Я остаюсь здесь.
– Ты... – начал было Роран, но дикое рычание Сапфиры прервало его. Она хлестнула хвостом по стене пещеры и скребанула пол когтями так, что кость и камень взвыли как в предсмертной агонии.
– Послушайте! – крикнул Эрагон. – Один из раззаков все еще на свободе. Я думаю, что возможно, в Хелгринде много чего осталось: свитки, микстуры, информация об Империи, вещи, который могут помочь нам! Раззаки, возможно, даже отложили свои яйца здесь. Если они это сделали, мне придется уничтожить их до того, как Гальбаторикс их найдет. – Обращаясь к Сапфире, Эрагон сказал:
"Я не могу убить Слоана, не могу позволить Рорану или Катрине увидеть его, и я не могу позволить ему умереть от голода в его камере или позволить солдатам Гальбаторикса схватить его. Извини, но мне придется самому разрешить ситуацию со Слоаном."
– Как ты выберешься из Империи? – спросил Роран.
– Я буду бежать. Знаешь, я теперь настолько же быстрый как эльфы.
Кончик хвоста Сапфиры дернулся. Это было единственным предупреждением для Эрагона прежде, чем она прыгнула в его сторону, вытягивая одну из своих сверкающих лап. Он успел сбежать, в туннель на секунду раньше, прежде чем лапа Сапфиры пролетела через то место, где он стоял.
Сапфира проскользила остановившись перед входом в туннель, с расстроенным ревом обнаружив, что не может дальше следовать за ним, из-за узкого пространства в коридоре. Ее тело почти полностью заслонило свет. Туннель дрожал вокруг Эрагона, когда она силой расширяла проход, когтями и зубами, отламывая толстые куски. Ее свирепое рычание, внушительные размеры морды, выпад которой она сделала, вхолостую щелкнув зубами возле его предплечья, заставили Эрагона испугаться. Он понял, как должен чувствовать себя кролик, сжимающийся в своей норке, когда волк разрывает её.
"Ганга!" – крикнул он.
"Нет!" – Сапфира положила голову на землю и жалобно заплакала, глаза у нее были большие и жалкие.
"Ганга! Я люблю тебя, Сапфира, но тебе придется пойти". – Она отступила на несколько ярдов от входа в туннель, плача, подобно коту. Малютка...
Эрагон ненавидел себя за то, что делает ее несчастной. Ему не хотелось прогонять ее. Он чувствовал, как будто разрывается на части. Горе Сапфиры, которое он ощущал через их мысленную связь и его собственная боль почти парализовали его, но так или иначе он собрался с душевными силами для продолжения разговора.