Эрагон кивнул. Они завернули украденное им мясо в шкуры и двинулись в путь, стараясь никому не попадаться на глаза и как можно скорее уйти подальше от Карвахолла. Эрагон решительно шагал впереди, хотя его израненные ноги жгло как огнём. Монотонная ходьба, впрочем, оставляла голову свободной, и он размышлял на ходу: «Вот доберёмся до фермы, и я заставлю Брома ответить на некоторые вопросы! Иначе я никуда с ним не пойду! Надеюсь, он побольше расскажет мне и о Всадниках, и о тех, кто такие в действительности мои враги».
Когда стала видна сожжённая ферма, Бром гневно насупился, а Эрагон даже растерялся, увидев, как быстро природа завоёвывает территорию, только что принадлежавшую людям. Пепелище уже успели засыпать снег и земля, отчасти скрыв следы чудовищных разрушений. А почти дотла сгоревший амбар и вовсе был едва виден — странный, прямоугольной формы бугорок, засыпанный снегом.
Бром, заслышав над головой шелест крыльев Сапфиры, резко поднял голову. Дракониха приземлилась прямо у них за спиной, едва не задев их крыльями и подняв небольшой снежный вихрь. Когда она заходила на посадку, кружа над домом, чешуя её так и сверкала синими искрами.
Бром шагнул ей навстречу, лицо его было торжественным и безмерно счастливым, глаза сияли, и Эрагон заметил, как по щеке старика сползла слеза, скрывшись в седой бороде. Он довольно долго молчал и лишь тяжело вздыхал, глядя на Сапфиру. Она тоже молча смотрела на него. Потом Эрагон услышал, что Бром как будто что-то бормочет, и навострил уши.
— Значит… все начинается снова! — услышал он. — Вот только чем, где и когда оно закончится? Увы, пелена застилает мне взор! И я не знаю, станет ли это великой трагедией или фарсом… Все возможно. Но что бы ни случилось, моя позиция остаётся неизменной, и я…
Он вдруг умолк, потому что Сапфира с гордо поднятой головой подошла к ним вплотную. Эрагон, сделав вид, что не слышал ни слова, бросился к ней на шею. Он чувствовал, что теперь они стали ещё ближе друг к другу, но, одновременно, и самостоятельнее. Погладив Сапфиру, он ощутил знакомое покалывание в том пятне на ладони, и мысли их снова соприкоснулись. Дракониха явно сгорала от любопытства.
«Я впервые вижу рядом с тобой другого человека, если не считать Гэрроу, — сказала она. — Но Гэрроу был тяжело ранен и ничего не сознавал».
«Но ты же видела людей моими глазами», — возразил Эрагон.
«Это не одно и то же». Сапфира наклонилась, повернув свою длинную морду так, чтобы удобнее было рассматривать Брома, и уставилась на него своим огромным синим глазом. «А вы, люди, очень забавные существа», — заявила она, критически изучая старика. Бром стоял как вкопанный. Сапфира по-собачьи обнюхала его, и он протянул к ней руку. Она медленно приблизила к нему морду и позволила коснуться своего лба. Потом, всхрапнув, резко отскочила от Брома и спряталась за Эрагона. Хвост её нервно взметнулся и несколько раз ударил по земле.
«В чем дело?» — спросил Эрагон.
Она не ответила.
Бром повернулся к нему и тихо спросил:
— Как её зовут?
— Сапфира. (Странное выражение промелькнуло на лице Брома, и он так сильно стиснул в руке набалдашник своего посоха, что побелели костяшки пальцев.) — Из всех имён, которые ты мне перечислил, — пояснил Эрагон, — это было единственным, которое ей понравилось. И по-моему, оно ей очень подходит.
— Это точно, — рассеянно кивнул Бром. Но голос его прозвучал как-то странно. Что было в нем — горечь утраты? удивление? страх? зависть? — Эрагон определить не смог. Вполне возможно, впрочем, что ни одного из перечисленных чувств Бром и вовсе не испытывал.
Старик долго молчал, потом наконец откашлялся и торжественно обратился к драконихе:
— Приветствую тебя, о Сапфира! Для меня знакомство с тобой — большая честь и радость. — Он как-то странно взмахнул согнутой рукой и низко поклонился.
«Мне он нравится», — мысленно сообщила Эрагону Сапфира.
«Ну ещё бы! Лесть каждому приятна», — откликнулся Эрагон и, погладив её по плечу, повернулся и зашагал к разрушенному дому. Сапфира и Бром последовали за ним. Старик то и дело с трепетом и восторгом посматривал на дракониху; казалось, у него даже сил прибавилось.
Эрагон осторожно прополз под развалинами туда, где была когда-то его комната, по памяти отыскал внутреннюю перегородку и возле неё — свой пустой ранец, Деревянная рама которого была, правда, сломана, но починить её было нетрудно. Вскоре Эрагон вытащил из кучи мусора и свой лук, который оказался целым благодаря чехлу из оленьей шкуры, хотя сам чехол и был весь исцарапан и изодран.
«Ну наконец-то хоть немного повезло!» — подумал Эрагон. Он попробовал натянуть тетиву, но никакого подозрительного треска не услышал. Лук был в полном порядке. Довольный, он отыскал неподалёку и колчан со стрелами. К сожалению, многие стрелы оказались сломанными.
Спустив тетиву, Эрагон передал лук и колчан со стрелами Брому, и тот заметил:
— Чтобы из такого лука стрелять, крепкая рука нужна!
Эрагон выслушал этот комплимент молча и принялся осматривать дом в поисках вещей, которые могли бы им пригодиться. Постепенно у ног Брома выросла небольшая кучка.
— Ну а что теперь? — И Бром вопросительно глянул на Эрагона.
Тот, не глядя на старика, буркнул:
— Поищем, где бы нам пока спрятаться.
— У тебя есть что-нибудь на примете?
— Да. — Эрагон сунул найденные вещи в ранец и вместе с луком закинул его за спину. Махнув Брому рукой, он двинулся к лесу, мысленно приказав драконихе:
«Лети за нами и на землю ни в коем случае не спускайся: твои следы слишком заметны на снегу, и нас легко будет по ним отыскать».
«Хорошо», — согласилась она и тут же взлетела.
Идти им было совсем близко, но Эрагон нарочно повёл Брома кружным путём, рассчитывая сбить с толку возможных преследователей. Они блуждали по лесу не менее часа, и только после этого Эрагон наконец остановился возле густых зарослей ежевики, за которыми скрывалась небольшая полянка неправильной формы.
Места здесь как раз хватало для двух человек, костра и дракона. Рыжие, но уже начинавшие сереть белки разбегались во все стороны, громко протестуя против наглого вторжения в их владения. Бром, отцепляя от плаща побег плюща, с любопытством огляделся.
— Об этом месте кто-нибудь ещё знает? — спросил он.
— Нет. Я нашёл его, когда мы ещё только сюда переехали. И целую неделю сквозь заросли продирался, а потом ещё целую неделю эту полянку расчищал.
Сапфира приземлилась с ними рядом, осторожно складывая крылья и стараясь не пораниться об острые шипы ежевики. Потом прилегла на землю и свернулась клубком, с треском ломая сухие ветки своими закованными в синюю броню боками. Загадочные глаза драко-нихи внимательно следили за Бромом и Эрагоном.
Заметив её взгляд, Бром, опершись о посох, тоже посмотрел Сапфире прямо в глаза. И от этого взгляда Эра-гону почему-то стало не по себе. Он не понимал, что происходит, и ни за что не отошёл бы от Сапфиры, если бы не голод, уже давно мучивший его.
Эрагон разжёг костёр, набил котелок снегом и повесил его над огнём. Когда вода закипела, он мелко нарезал мясо, бросил в котелок и немного посолил. «Не слишком изысканная еда, конечно, — думал он, — но, возможно, нам ещё долго не придётся есть ничего домашнего, надо привыкать».
Варево, впрочем, пахло вполне аппетитно, и Сапфира невольно высунула из пасти кончик языка, словно пробуя на вкус ароматный парок. Поели молча, избегая смотреть друг на друга. После трапезы Бром вытащил трубку и с явным наслаждением её раскурил.
— Почему ты хочешь пойти с нами? — спросил его Эрагон.
Облачко ароматного дыма взвилось над головой Брома и исчезло меж ветвей.
— У меня есть свой вполне законный интерес: я хочу сохранить тебе жизнь, — промолвил он наконец.
— Что ты хочешь этим сказать? — удивился Эрагон.
— Ну, если коротко… Я ведь сказитель, вот мне и пришло в голову, что ты мог бы стать героем отличной истории. Кроме того, ты первый Всадник, которого я вижу за последние сто лет, а может и больше. Первый, не подчиняющийся королю, хотел я сказать. Знаешь ли ты, что может с тобой случиться в ближайшем будущем? Может быть, ты вскоре падёшь жертвой жестокого врага или присоединишься к варденам, а может, собственной рукой сразишь в поединке короля Гальбаторикса… Кто знает? И я, отправившись с тобой вместе, собственными глазами смогу это увидеть. И мне совершенно не важно, какую роль придётся во время этих странствий играть мне самому.