— Так сколько, — вставил он, — ты говоришь лет этой крепости?
— Ну, — протянул капитан, — дхар ее знает. По крайней мере, поколение послушников, предыдущее моему, тоже занималось здесь. Но и для них это было очень древнее место.
— Нихрена, — рубанул цверг. — Древности я не чую. И, действительно, клянусь Бездной, в хрониках ее не будет. Откуда ей там вообще быть, ежели построили ее от силы века два назад.
— Чего? — по лицу, сокрытому маской, и не разобрать, какие чувства обуревали Тараила. Однако, интонации были более чем красноречивы. — Что ты мелешь, гном?! Сам Храбр из Симмы, одиннадцатый магистр, держал здесь оборону от войск злокозненного Джаммы Чернокнижника триста лет назад!
— Простите, — невинно вклинился в разговор Джалад, — но позвольте узнать, откуда у вас эти данные?
Тараил помедлил, но все-таки ответил:
— Нам рассказывали легенды об этом, некоторые из многих.
— Легенды? — переспросил джаффец, и по его лицу можно было понять, что паладин сморозил какую-то глупость. — Еще раз простите, но и Симиус, и Ладдар, и Торкмар Твердобородый сходились в том (а это весьма редкое явление в их трудах), что сражение Храбра и Джаммы происходило несколько севернее, за Торгмаром, у Цветущих Садов. А сам Храбр умер буквально полтора столетия назад, то есть битва не могла происходить триста лет назад, только если Свет не наградил безусловно великого Храбра выдающимся долголетием. Конечно, есть вопросы по датировкам, но на гробнице Храбра дата смерти указана по новому календарю.
Симаринец смолк. Видать, сказанное заставило его глубоко задуматься, в том числе, и о своих убеждениях.
— Хо-хо! — выразительно рассмеялся Героним. — У вас, в Ордене, оказывается, уже целая традиция лжи…
— Кончай базар! — буркнул Хорас.
Он выпрямился и уже успел нацепить кольчугу и мягкий подшлемник. Поверх он приладил тяжелые кованые наплечники и бригантину и теперь боролся с многочисленными завязками и застежками. Лицо он имел хмурое и сосредоточенное. На взгляд гнома, обошедшегося обычной кольчугой, и презабавное.
То ли учуяв насмешку, то ли просто спросить, паладин обернулся к нему.
— Ты уверен, что вход в колодце?
Тот кивнул.
— Я бы обустроил его там. Самое правильное место: и скрыто от чужих глаз, и случайный прохожий не забредет. Что может быть еще в высохшем колодце в заброшенном замке?
— Сокровища? — предположил Героним.
Шмиттельварденгроу не стал отвечать на провокацию, а лишь презрительно хмыкнул. Отвернулся и замотал на перекладине конец веревки. Связал самозатягивающимся узлом. Проверил, потянув на себя. Держало крепко.
Цверг взобрался на край колодца, покачнулся, когда из-под ног выскочил камень, а раствор превратился в мелкую каменную пыль, скользкую, словно машинное масло. «Хреновая кладка, — мимоходом подумал Шмиттельварденгроу, выбирая слабину веревки, — как и все у людей. Вообще, хреновый народец».
После этих мыслей он по-иному взглянул на перекладину над колодцем. Вроде и выглядит крепко, однако, кто знает, может сломаться в самый ответственный момент. Например, когда он повиснет на ней всем своим немалым весом. И полным ходом вниз, в самую Бездну.
Но был лишь один способ это проверить. Цверг судорожно выдохнул, отгоняя последние сомнения, и сделал шаг вперед.
Рывок. Но и веревка, и перекладина выдержали. Грубые волокна тернулись о мозолистую кожу ладоней, напряглись. Гном обвил ногами веревку, повис, тщательно зафиксировал положение своего тела. Дерево скрипнуло, но выдержало. Теперь можно и расслабиться чуток, обождать, когда руки привыкнут к постоянному напряжению. Но тут раздался голос Хораса.
— Все нормально?
— Отлично! — пробормотал Шмиттельварденгроу и добавил парочку цвергских ругательств, забористых, как старый уксус. Еще чуть подождал и принялся неспешно спускаться, перебирая руками и ногами.
Веревка раскачивалась, подчиняясь движениям гнома, потянулись заросшие мхом и плесенью выпирающие, грубо обработанные камни. Раствор между ними раскрошился, осыпался, оставив глубокие и весьма обширные щели. Шмиттельварденгроу лишь сокрушенно покачал головой.
От пересохшего дна начал подниматься густой дух перегноя, кислый и навязчивый. Вверху остался кругляшок серого бессолнечного неба. Поэтому по мере спуска темнело быстрее, чем обычно. Цверг остановился, зафиксировал ноги, не давая себе бесконтрольно соскальзывать. Освободил руки.
Из мешочка на поясе показались стальное огниво и трут. Стараясь не упустить их, он резко провернул пальцем колесцовый механизм. Прыгнули и упали на мягкие волокна грибного трута искры. Затлело — дымный запах на миг перекрыл вонь, вполз хлебным ароматом в ноздри. В темноте светилась багрово-алым полоска на конце трутаю Осторожно, стараясь не растерять зародыш огня, гном поднес его к свече на каске. Горючее масло в металлической колбе мигом занялось да так ярко, что его ослепило.