Читать онлайн "Эразм Роттердамский Стихотворения. Иоанн Секунд Поцелуи" - Роттердамский Эразм (Дезидерий) - RuLit

99. ЭПИТАФИЯ ФИЛИППУ, КЛЮНИЙСКОМУ АББАТУ[332]

Путник:

Почему Благочестье быть здесь радо С хороводом сестер своих у камня?

Благоч.:

Здесь покоится наш предстатель давний, Тот Филипп, кто давно уже в собранье Был клюнийцев первейшим украшеньем.

Путник:

Но ведь скорби пристал обычно траур, А на вас белизну одежд я вижу.

Благоч.:

Нравы чьи непорочно белы были, Чья и жизнь и чиста, и безупречна, — Смерть того, полагаю, не пристало Очернять или трауром, иль плачем.

100. МОЛЕНИЕ. «САЛЬВЕ МАРИЯ»[333]

О царица, за всех сострадалица грешников, сальве, Сладость, надежда сама, наша ты жизнь на земле; Все мы взываем к тебе, сыновья плачевнейшей Евы, Коих и слезы и стон в юдоли этой теснят. Так обрати же на жалких свои, сожалеючи, взоры, После негодных веков сына яви своего. Сладостна ты ведь, блага, ты исполнена кротости высшей, Сделай достойными нас сына узреть твоего.

101. ЛУКЕ ПАЛИУРУ ИЗ РУФФАХА. УПРАВЛЯЮЩЕМУ КАНЦЕЛЯРИИ ЕПИСКОПА БАЗЕЛЬСКОГО, СТИХОТВОРНЫЙ ЭКСПРОМТ[334]

Пашня, истощена безмерной вспашкой, Земледельца несчастного обманет. И талант, изнурен работой долгой, Не родит ничего, что стоит нашей Той любови, какой из всех тебя лишь Удостою, сладчайший Палиур мой,[335] Хоть любовь та заслуг твоих не стоит И учености всей, согласной с ними. Что позволено лишь, — навеки в этом Поручусь, — до глубин до самых сердца Моего возлюблю Луку, как должно.

102. КОГДА МНОГО МЕСЯЦЕВ НЕПРЕРЫВНО ЛИЛ ДОЖДЬ И ЛИШЬ НА ДЕНЕК СОЛНЦЕ ПОКАЗАЛОСЬ МИРУ, И СНОВА НЕ МЕНЬШЕ, ЧЕМ ПРЕЖДЕ, ШЕЛ ДОЖДЬ, ЭРАЗМ, НАПРАВЛЯЮЩИЙСЯ В БАЗЕЛЬ, НА ПУТИ ТАК ПОСМЕЯЛСЯ НАД ЮПИТЕРОМ[336]

Если б месяцев восемь непрестанно Лил Юпитер дождем, глухой к моленьям, Он уж все бы поля сгубил некстати, Истерзал виноградники и нивы, Наконец перестал, стыдясь, — считаю, — И тогда, наконец, явилось солнце, Что страшилось ходить по небу мира, Полагая, что ночь навек настала. Дня ему полтора светить позволив, 10 Весь туманами скрыл и облаками Мир повсюду, где был он виден ясно, И опять продолжал себе быть верным. Коль Олимпом ты так же управляешь, И не кто ты иной, как туч сбиратель, Кто не вспомнил бы тут Гигантов рвенье И, смешав твой привычный титул,[337] назвал Богом худшим тебя и самым низким.

103. ЭРАЗМ РОТТЕРДАМСКИЙ ДАРИТ В ПОДАРОК ВИЛЬЯМУ НЕЗЕНУ ПИСЧИЙ ТРОСТНИК (КАЛАМ) СО СЛЕДУЮЩЕЙ ЭПИГРАММОЙ[338]

Калам говорит

Столько томов, и каких, написал я, калам незаметный Только один, но водим был я Эразма рукой. Нил меня породил, подарил же Рейхлин Эразму;[339] Ныне на отдыхе я — мною владеет Вильям. И да хранит он меня, посвященного музам и Фебу, Как драгоценный залог вечного дружества их. Да не погибну безвестным: ведь я же виновник, что столько Незабываемых знать будет потомство имен.

104. ЭПИТАФИЯ ГОСПОДИНУ ЯКОВУ ДЕ КРУА, КНЯЗЮ И ЕПИСКОПУ КАМБРЕ[340]

Краса родов обоих — Лейленг и Круа — Что неизменна, — Яков похоронен здесь, И будет лучше пастырь у тебя иль князь, Камбре, никто не скажет так легко теперь. Взнесенной к звездам деве посвященный день,[341] Кому он благочестной предан был душой, Тот день от дел житейских и его вознес.

105. ДЕЗИДЕРИЙ ЭРАЗМ РОТТЕРДАМСКИЙ. ЧИТАТЕЛЮ[342]

Вот возблистал, о великий позор, лишь чрез много столетий Ряд благороднейших дел и руна благодатного ныне Слава великая, что презирает и римлян триумфы. Ни Аонийской она, ни Парнасской влаги величья Не испытала и к звездам она не взнеслась на котурнах, Гомец пока, знаменитый своей Гесперийскою кровью, Предками славный, влияньем, но более — славный богатством Песни высокой и музой возвышенно велеречивой, Кто, сострадая в душе о забвенье великой заслуги, 10 С первоистоков не начал никем неспетую песню, Великолепным стихом основание ордена Карлом Не описал, — кто трижды велик, — и причину, а после — Славные судьбы, что были предвещаны волею божьей. Славы деяния он защитил от безвестности темной, Свет красноречия римлян и пафос священный возжегши Песни испанской, а также и речью своей вдохновенной. Не представляет Ясона[343] стихом он фальшивым, не пишет, Что усыпляет Медея неспящего вечно Дракона Иль, что из свежих борозд прорываются воины к бою.[344] 20 Но превосходные чуда руна, которое стало Влажным на почве сухой, а после, напротив, явилась Влажной земля от дождя, между тем, как руно было сухо,[345] — И Гедеона дерзанья,[346] и свыше внушенные битвы Воинов оных трехсот, которых жестокая жажда Словно зверей не склонила нагнуться к струящимся водам; Сладкие струи, однако, руками они зачерпнули. И побежденные чистым моленьем свирепые толпы Дьяволов, и укрепленья, набитые воинов тьмою, Воинство также святое и славного ордена доблесть 30 Непревзойденную он лебединою песнею славит, Пылким стихом вознося величанья преславные Марсу, Чтобы, как видно, хвалы уже долгое время немые, Как и молчанье само разбудить испанскою песней. Так будет доблесть твоя, величайший Карл,[347] всеоружна. Счастлива только тогда и повсюду прославлена в мире, Непобедимую силу когда и великую крепость Копьям Бургундии даст, помогая, испанская пика.