Эразм Роттердамский Стихотворения. Иоанн Секунд Поцелуи

Блудная шлюха монахов, былая девица Европа,
Славную прежде кого только Юпитер познал,
Молви, молю, где твой облик былой? Где одежд белоснежность?
Что ты затертою вся, что ты лохматой лежишь?

Европа отвечает

Разве не видишь, какое здесь стадо со мною? Оно же
Отняло честь у лица, отняло бога дары.
Счастливы Азии земли и Ливии — в них не найдется
Столь непотребной толпы пагубных им женихов.

3. ЮЛИЙ II [404]

Как Юлия второго подошло тебе
Прекрасно имя.[405] Явно Юлий ты второй.
Верховным тот был некогда понтификом
И нечестиво тот тираном сделался.[406]
Тому, как и тебе, лишь вера нравится,
Из-за стремленья к власти оскверненная.
Богов тот презрел; в этом также Юлий ты.
Тот целый мир войной, убийством, кровию
Наполнил, — так и в этом Юлий ты второй.
10 Тот величайшей был для галлов пагубой;
И ты погибель галлов величайшая.[407]
Святого тот не ведал — лишь святую хворь;[408]
И грудь того, злодейства все питавшая,
Дышала злом, был ум — сообщник мерзостей;
Был мрачен лик того от взора грозного;
И был хитрей тот прохиндея всякого:
И в сих и в прочих славных дарованиях
Ты схож и равен, нет — ты больше Юлия.
Ты от него приметой малой разнишься:
20 Безродный, не науки — любишь ты вино.
Что здесь многоглаголать? Весь как Юлий ты,
Но, видно, Брута на тебя не сыщется,[409]
А Ликомеда мало одного тебе.[410]
И славой сей ты будешь больше Юлия.

НА ТОГО ЖЕ ЛИГУРИЙЦА

Как верно ты, как метко назван Юлием!
Верховным был тот некогда понтификом
И нечестиво тот тираном сделался;
Презрел богов тот, — в этом также Юлий ты;
Святого тот не ведал — лишь святую хворь;
Тот целый мир войной, убийством, кровию
Наполнил, так и в этом Юлий ты второй;
Ты с галлами воюешь, — Юлий ты и здесь;
Но Ликомеда мало одного тебе,
10 И тем уже ты будешь больше Юлия;
Ты от него приметой малой разнишься,
Безродный, не науки — любишь ты вино.
Что здесь многоглаголать? Весь как Юлий ты,
Но, видно, Брута на тебя не сыщется.

4. ЭПИТАФИЯ НИКОЛАСУ БЕХЕМУ [411]

Здесь похоронен Эгмонд, земли бесполезное бремя;[412]
Буйство одно он любил, — да не покоится он.

5. НА СМЕРТЬ ТОМАСА МОРА И ДЖОНА ФИШЕРА [413]

...обезглавлены Джон Фишер, епископ Рочестерский, и Томас Мор... когда об их смерти было сообщено Эразму, он, потрясенный, излил этот дистих, пока игрою в шахматы для восстановления душевных сил не привел себя в чувство.

Генриху хочешь хвалы заключить ты в единую строчку, —
Сделай, чтоб стали людьми звери Мидас и Нерон.

Иоанн Секунд ПОЦЕЛУИ [414]

1 [415]

Перенеся на Киферу Аскания-внука, Венера
Спящему стлала ему нежных фиалок ковер:
Распространяла кругом покровы из роз белоснежных,
Благоуханиями местность кропила вокруг.
Словно воскресло в душе к Адонису прежнее пламя,
В члены глубоко опять вкрался знакомый огонь.
О, сколько раз хотела обнять она шею у внука!
О, сколько молвила раз: был мой Адонис таков!
Но не решалась смутить младенца покой безмятежный
И поцелуев дала тысячу — розам кругом.
И запылали цветы, а губы влюбленной Дионы
Шепотом веют на них, легким дыханием уст!
Сколько касалася роз, поцелуев столько же тотчас
Радость богини в ответ отображали, родясь.
Вот, Киферея, плывя в облаках на лебедях белых,
В путь понеслась: облетать круг непомерный земли.
Как Триптолем, плодородной земле поцелуи богиня
Сыплет, и трижды звучат чуждым звучаньем уста.
И оттого у людей, у немощных, счастлива нива, —
В том врачеванье от мук также и я нахожу.
Ты же прославься вовек, облегченье влюбленного пыла;
Влажный живи поцелуй, в розах прохладных рожден!
Ваш я отныне поэт. Я буду вас петь, поцелуи,
Не позабыта доколь будет вершина Медуз,
И энеадов своих и отрасль любимую помня,
Нежную Ромула речь не позабудет Амор.

2 [416]

Как виноградная льнет лоза к соседнему вязу.
Или виясь по ясеню
Стройному, руки свои бесконечные плющ простирает, —
Неера, если б так же ты
Цепко к шее моей могла прижиматься руками;
Неера, если б так же я
Белую грудь твою мог оплетать непрестанно объятьем.
Всечасно целовать тебя, —
То ни Церера тогда, ни забота о друге Лиее,
Ни слов забвенье сладостных
Не оторвали б меня, моя жизнь, от губ твоих алых, —
Но умерли б в лобзаньях мы,
И унесла бы ладья двоих любовников вместе
К чертогу Смерти бледному!
По благовонным лугам, пределам с вечной весною,
Мы в те места приплыли бы,
Где героини весь век среди благородных героев,
Живя любовью прежнею,
Иль хороводы ведут, иль ответные песни слагают
Средь мирт долинных, радостно.
Роз и фиалок цветы, с золотыми кудрями нарциссов
Под сенями дрожащими
Сыплет лавровая роща, и с шелестом шепчущим сладко
Зефиры веют теплые
Вечно, — и незачем там земле раскрывать под сохою
Утробу плодородную.
Вся блаженных толпа поднимается встретить прибывших.
На травяных седалищах
Между Меонид и нас посадят на месте почетном,
И из подруг Юпитера
Не возмутится в тот миг ни одна, что честь уступает,
Ни Тиндарида, дочь его.

404

1513—1514 г.?

405

Как Юлия второго подошло тебе / Прекрасно имя... — Юлий II из рода Ровере, папа Римский (умер в 1513 г.).

406

И нечестиво тот тираном сделался... — т. е. Юлий Цезарь (102—44 до н. '.), знаменитый римский полководец и государственный деятель. Писатель, автор «Записок о галльской войне», «Записок о гражданской войне» и др. Убит Кассием и Брутом в мартовские иды (15 марта) 44 г.

407

И ты погибель галлов величайшая. — Войну с Францией Юлий II начал в 1511 г.

408

...лишь святую хворь... — эпилепсию (буквально: «священную болезнь», по-латыни morbus sacer).

409

Но, видно, Брута на тебя не сыщется... — намек на убийство Юлия Цезаря 15 марта 44 г. Подобной участи, по мнению поэта, несомненно заслуживал и папа Юлий II.

410

И Ликомеда мало одного тебе. — Намек на свидетельство Светония о нравах Юлия Цезаря («Божественный Юлий», 49) и вместе с тем характеристика нравов самого папы Юлия II.

411

Октябрь-ноябрь 1526 г.

412

Здесь похоронен Эгмонд... — т. е. Н. Бехем (1462? — 23 августа 1526), глава лувенских кармелитов, противник Эразма, порицавший его «Разговоры запросто».

413

Заголовок. Мор Томас (1478—1535) — великий английский гуманист, государственный деятель и поэт, друг Эразма, павший жертвой абсолютизма Генриха VIII (казнен 6 июня 1535 г.). Фишер Джон — английский церковный и государственный деятель, епископ Рочестерский (с 1504 г.). Казнен вместе с Томасом Мором по обвинению в государственной измене: он отказался присягнуть Елизавете, дочери Генриха VIII и Анны Болейн, как наследнице престола.

414

Перевод сделан по изданию: loannes Nicolai Secundus. Basia. Mit einer Auswahl aus den Vorbildern und Nachahmern hrsg. v, G. Ellinger. Berlin, 1899 (Lateinische Literaturdenkmaler des 15. u. 16. Jahrhunderten, No. 14).

На русском языке стихи Иоанна Секунда публикуются впервые. Анонсированный в 1912 г. издательством «Мусагет» перевод С. Соловьева света не увидел, и рукопись его не разыскана.

415

Когда Эней на пути из-под Трои достиг берегов Африки, то мать его Венера, желая соединить его браком с карфагенской царицей Дидоной, послала к нему Амора в образе Энеева сына, мальчика Аскания, настоящего же Аскания усыпила и перенесла в свое царство. Таков рассказ Вергилия в «Энеиде», 1, 689—694; но ни о розах, ни о поцелуях там не упоминается, этот миф — изобретение Секунда.

416

Размер стихотворения и вступительный образ подсказаны 15 эподом Горация, героиню которого тоже зовут Неерой:

...И обвивая тесней, чем плющ — ствол дуба высокий, Меня руками гибкими, Ты повторяла:...

Описание элизия, где не рождает земля и т. д., сходно с описанием Счастливых островов в следующем, 16 эподе Горация; представление же о рае одних влюбленных образовано едва ли не под влиянием — «птичьего рая» Овидия («Любовные элегии», II, 6), где Овидий, в свою очередь, входновлялся знаменитыми стихами Катулла на смерть ручного воробья Лесбии. Это стихотворение Секунда имело особенный успех у его подражателей. Приводим наиболее известное из этих подражаний — стихотворение Ронсара к Елене в переводе И. А. Аксенова (1884—1935), полностью публикуемом впервые; архаический стиль, избранный переводчиком, хорошо оттеняет гладкий стиль Секундова образца:

Крепче лоз, оплетающих ульмову кору, Гибкой мощью дрожа, Узой рук меня, плачу, в блаженную пору Ты обвей, госпожа! И, притворствуя сон, ты, лица обаянье На чело мне клоня, Лобызая, излей свою прелесть, дыханье Да и сердце в меня. Если так ты поступишь — очами твоими (Нет милее мне клятв!) Я клянусь, что отныне не буду другими Обольщеньями взят; Но, склоненный в ярмо твоего государства, Сколь ни строг его лет, Одновременный нас в Елисейское царство Корабль перевезет. Залюбившимся на смерть, нам в сени миртинной Лет бесчисленный ряд Слушать, как там герои и героини Лишь любовь говорят. То мы будем плясать по цветеньям прибрежным В пеньях той стороны, То, от бала устав, мы укроемся в нежной Вечных лавров тени, Где легчайший Зефир, задыхаясь, качает На весенний распев, Где — цветы апельсин, где — влюбленный, играет Меж лимонных дерев. Милого там апреля бессмертное время Неизменно стоит, Там земля, упраздняя заботное бремя. Вольной грудью дарит, Там давнишних влюбленных святая станица, Славя нас по векам, На поклон принесется и будет гордиться, Что приблизилась к нам. Хоровода среди, на цветущие травы Нас ведя восседать, Ни одна, ни Прокрида не счтет себя правой Места нам не отдать, И ни та, кого бык под обманчивой шкурой Умыкал за моря. И ни та, кого Фебу невинной и хмурой Лавра скрыла кора, И ни те, кто, мечтая, склонились на ложе — Артемис и Дидо, И ни эллинка та, с кем красою ты схожа. Будто имя твое.