Более того: я даже читать могла на иноземном языке! Причем все шло по тому же правилу: вначале на листе значились непонятные закорючки, затем сквозь них проглядывали знакомые слова, а спустя короткое время можно прочитать все, что написано… Однако заставь меня написать на бумаге хоть несколько слов на языке той страны — и подобное у меня вряд ли получится.
Но если бы на этом закончились мои открытия!.. Скажи кому — не поверят, и тем не менее это действительно произошло: уже дважды я сумела самостоятельно справиться со своими приступами! Ну, может, и не сама, а с помощью предка. Оказывается, ничего особо сложного в этом нет. Тут главное — не упустить нужный момент…
Первый раз, когда на меня внезапно на дороге стали наползать черные волны безумия, я по совету предка применила все ту же, уже однажды проверенную мной защиту: вновь окружила себя прозрачной стеной, не видимой никем их окружающих. Находясь за ее надежным укрытием, я видела, как бессильно бьются о ту прозрачную стену холодные черные волны ненависти, не в силах пробить ее, и в бессильной злобе откатываются назад, в свой страшный и темный мир. Правда, тогда я от радости чуть поторопилась снять защиту: последняя из уходящих волн все же достала меня, пусть даже только краем… Но приступа, как такового, я избежала: так, потрясло меня немного, словно при сильном ознобе…
В следующий раз, когда во мне вновь без причины забурлила все та же черная злоба, я не стала прятаться от нее за прозрачной стеной. Поступила по-другому: направила всю эту черную волну прямо на землю, чтоб не достигая меня она исчезла там безвозвратно. И я с превеликим удовольствием наблюдала за тем, как холодная грязь входит в землю, и остается в ней… Но тут я перестаралась: подчистую слила все, что ко мне пришло извне, все, до последней капли… Потом долго чувствовала сильную слабость, с трудом собирала силы. Как объяснил Койен, не стоит так поступать — отдавать все земле. Я перестаралась, вместе с темной волной слила и часть своих жизненных сил… В следующий раз стоит быть более внимательной. Кроме того, выясняется, можно взять себе немного новых сил из этой холодной волны. Если сделать это осторожно, как сказал предок, дозировано, то ничего, кроме пользы, не произойдет. Более того, появятся новые возможности… Какие? Разные…
Кисс, узнав о том, лишь покачал головой: о подобном он никогда не слыхивал… Я попыталась ему объяснить все так, как сумела. Находись в центре большого костра — и ты горишь, а будь рядом — согреешься, и даже пищу на нем приготовишь… Так и у меня: не совладаешь с приступом — плохо тебе придется, а погасишь его, возьмешь себе небольшую часть этой силы — и у тебя появятся новые возможности! Я понимаю недоумение Кисса: постоянно находиться рядом с человеком и не иметь представления о том, что от него можно ожидать в очередной момент!.. Ох, Канн-Хисс Д'Рейурр, знать бы мне, что ж за обряд такой ты надо мной произвел? И что такое ты в тот обряд добавил? Верно, я — эрбат, но какой-то неправильный эрбат…
Наверное, именно оттого, что чувство опасности притупилось, я позволила себе так непозволительно расслабиться, и не почувствовала опасности, когда ближе к вечеру седьмого дня нашего пути мы оказались в большом поселке, который внешне очень напомнил родной Большой Двор. Такое же пересечение дорог, несколько постоялых дворов, даже дома жителей стоят чуть ли не в таком же порядке, как у меня дома. Очень захотелось переночевать под крышей, а не на улице, тем более, что на небо набежали облака и стал накрапывать дождик. Пусть и небольшой, а все одно находиться под ним не хочется.
Для ночлега из всех постоялых дворов поселка мы выбрали самый большой и шумный, под названием "Жареный карась". Двухэтажное здание с большим обеденным залом на первом этаже, и множеством крохотных комнаток для проезжающих на втором. Здесь так много постояльцев (причем некоторые из них с туго набитой мошной), что на нас, бедную крестьянскую семью, никто не обратит особого внимания.
Сняв маленькую комнатку для ночевки и отдав телегу с лошадью шустрым конюхам, мы направились в обеденный зал. Несмотря на множество проезжающих и почти полностью занятые столы, внутри чисто, а жареной рыбой пахнет настолько вкусно, что в наших пустых животах громко забурчало.
С трудом удалось найти свободный стол в углу зала. Надо отдать должное здешним поварам: готовили они отменно, да и прислуга у хозяев была вышколена как надо. Может еще и по этой причине здесь было так много людей: те, кому приходится часто ездить по белу свету, запоминают места, где их привечают, и хорошо потчуют.
Кисс и мальчишки уплели чуть ли не по целой курице с пшенкой, а я расправилась с огромным куском жареного судака. Ой, ну до чего же вкусно!
— Не знаю, парни, — пропыхтела я, — вы как хотите, а я закажу себе еще кусок рыбки. В меня, кажется, еще немного влезет. Пусть мне потом будет хуже. Давно такой вкуснятины не ела…
— И нам тоже еще курицы… — догрызал куриное крылышко Толмач.
— Парни, вы не лопнете? И куда в вас столько добра входит? Худущие все…
— А в тебя?
— Сравнили! У меня была взята только рыба, а каждый из вас навернул по горшку каши и почти по целой курице! У вас же животы заболят!
— Заболят — ты сама же нас и полечишь! — Толмач с завистью поглядел на брата, доедающего куриную грудку. — И вообще, мы едим про запас, чтоб отложилось, где надо!.. Сама же говоришь — мы слишком тощие! Ну, Лиа, ну, пожалуйста, закажи нам еще по паре куриных ножек!.. А если живот заболит… Ради хорошего дела можно и пострадать!
Ожидая, когда нам принесут заказ, мы сидели и болтали о всякой ерунде, и весело смеялись над шутками Кисса. После дня езды по тряской дороге всегда хорошо посидеть просто так, ничего не делая, никуда не торопясь. Сейчас еще перекусим, потом отдыхать — и с утра снова в путь. На душе было легко, и ни о чем плохом не хотелось думать.
Внезапно Кисс смолк на полуслове и с неподдельным интересом уставился мне за спину. И шум в зале будто бы стал потише, и я услышала, как постукивают по деревянному полу женские каблучки. Даже мальчишки с интересом уставились мне за спину.
Обернувшись, я увидела молодую женщину, направляющуюся к нам. Полупрозрачные одеяния, куда более подходящие для дворца Владыки, чем для простого постоялого двора, почти не скрывали, а только подчеркивали потрясающую фигуру незнакомки, ее изумительно тонкую талию, чувственные изгибы тела и длинные стройные ноги. А то, какой легкой волнующей походкой она скользила между столами, выдавало в ней человека, главное занятие которого — танцы. Легкий звон множества браслетов, одуряющий запах духов, волной разливающийся впереди женщины… Да, женщина с таким телом сведет с ума кого угодно!
В этом зале при дорожной гостинице, заполненном в основном простыми людьми в дорожных одеждах, незнакомка выглядела примерно так же, как смотрелась бы райская птица, залети она по недоразумению в простой курятник. Проще говоря, дама здесь была чужеродным телом, хотя и крайне привлекательным. Не сомневаюсь, что многим работягам при виде столь роскошного видения стало не до еды, тем более, что вместе с запахом духов женщина просто излучала пленительную чувственность, ценимую куда больше красоты… Да что говорить о мужиках! Вон, мальчишки, еще совсем сопливые, а и то смотрят на девицу, открыв рты. Что ж, порадуемся хотя бы тому, что с ориентацией у пацанят все в порядке. Хотя кто бы мне объяснил, что означает это слово…
А тем временем женщина, царственно пронеся себя по залу под взгляды обалдевших посетителей, забывших при виде сказочной незнакомки про еду, и подойдя (вернее, подплыв) к нашему столу, без разговоров, не стесняясь нашего присутствия, впилась в губы Кисса таким страстным поцелуем, будто вся ее жизнь до сего момента была посвящена лишь ожиданию этой встречи. От столь неожиданного зрелища несколько сидящих неподалеку мужчин даже подавились… И неудивительно: судя по всему, бабонька решила угробить парня, надежно перекрыв ему доступ воздуха. Что ж, если это пламенное приветствие будет продолжаться более трех минут, мне придется вмешаться. Все же смерть от удушья одна из самых неприятных…