— Ты нервничаешь. Какие-то проблемы? В вашем разговоре, случайно, речь не пойдет о чем-нибудь не совсем законном?
— Что? Нет! — Ник покачал головой. — Нет. Скорее наоборот. Дело очень запутанное, но все абсолютно законно.
— Ну ладно. — Финн отвел его в одну из трех студий. Стены комнаты были увешаны фотографиями татуировок, наколотых на всех мыслимых частях тела. — Здесь подойдет? Большая студия мне сегодня нужна, а к Бекке еще пара человек на пирсинг записались.
— Тут просто отлично.
— Ладно. С матушкой и отцом все в порядке?
— Да, все хорошо.
Похоже, столь лаконичные ответы немного удивили Финна — он высоко поднял брови, которые, как отметил Ник, с каждой стороны были проколоты уже по шесть раз. Старший брат вышел, но минуты через три вернулся с апельсиновым соком и кексами.
— Никто не должен упрекать Данморов, что они плохо принимают гостей.
— Спасибо.
Потянулись минуты. Ник пытался отвлечься, изучая галерею Финна. Спина, покрытая вьющимися побегами роз. Бицепс с панорамой Альп. Лодыжка с целующимися дельфинами.
Удалось ли Эмили уговорить Эдриана пойти с ней? С другой стороны, почему он должен отказываться? К тому же ему так интересно было все, что касалось игры.
Есть! Зазвякали колокольчики, которые Бекка повесила над дверью, ведущей в студию. Клиенты? Или Эмили?
— Привет, мы договорились здесь встретиться с Ником Данмором.
Эмили.
Финн ввел в комнату ее и Эдриана.
Нику сложно было не заметить, с каким интересом Эмили смотрела на его старшего брата. Тот был практически его копия, только не такой долговязый.
— Привет.
Она поцеловала его в губы, и Ник несколько секунд витал в облаках.
Эдриан стоял за Эмили и улыбался; белокурые волосы с одной стороны непоседливо ерошились.
— Классные картинки, — произнес он, указывая на стену. — Может, я тоже себе сделаю какую-нибудь татуировку.
Финн просиял:
— Можешь обращаться ко мне в любое время. Так, а теперь я покидаю ваше тайное заседание. Если кому-то захочется что-нибудь еще, то третья дверь налево — кухня, прямо напротив — туалет.
Когда за Финном закрылась дверь, Эдриан уселся на то, что Ник про себя называл «операционным стулом», и выжидающе посмотрел на него.
— Эмили говорит, вам надо о чем-то со мной побеседовать. Речь пойдет об Эребе, не так ли?
Во всяком случае, Эдриана нельзя было упрекнуть, что он склонен долго ходить вокруг да около.
— Да, — ответил Ник. — Для начала сразу кое-что проясним: Эмили и я уже не в игре. Так что тебе нечего нас опасаться.
— О'кей.
Нику трудно было придумать, с чего начать разговор, так, чтобы как можно меньше задевать в душе Эдриана старую рану и бередить ее. Он машинально провел рукой по лицу, словно пытаясь отвести от глаз пряди волос, которых там вовсе не было.
— Похоже, Эреб как-то связан с твоим отцом.
Он увидел, как расширились глаза Эдриана, и мысленно залепил себе затрещину. Это же больно, идиот.
— Откуда ты знаешь? — прошептал Эдриан. — Не от меня же. Я никому ничего не выдавал.
Ник и Эмили переглянулись.
— А я вот сейчас удивляюсь, что ты это знаешь, — произнесла девушка.
— Конечно, знаю. Правда, я долгое время не имел понятия, что это такое, — он с извиняющимся видом улыбнулся, — только предполагал, что игра. Отец ведь программировал в основном именно игры. Но уверен я не был.
Ник не понял ни слова. Так, пойдем с самого начала:
— В прошлый раз ты говорил мне, что не можешь взять диск, но тебе надо знать, что на нем записано. Почему?
— Я не мог взять диск потому, что отец запретил мне.
Ник с Эмили снова обменялись быстрыми взглядами.
— Не понимаю, — сказала Эмили. — Ведь твой отец умер.
— Конечно. — Эдриан отвел взгляд и теперь пристально рассматривал мыски своих ботинок. — Отец мне написал. Он все точно мне написал.
— Что? Что он написал?
Не поднимая глаз, Эдриан покачал головой:
— Нет, сначала вы. Я хочу знать, что такое для вас Эреб?
Ник невольно вздохнул.
— Это великолепная, увлекательная, потрясающая игра. Если хоть раз начинаешь в нее играть, остановиться уже очень трудно.
Эдриан сидел, уставившись в пол, но глаза его сияли.
— У отца все игры были такими.
— Ты так уверен, что именно твой отец разрабатывал Эреб, — заметила Эмили.
Теперь Эдриан поднял взгляд и посмотрел на нее с легким возмущением:
— Конечно. Иначе бы он никогда не сказал, что это его завещание.
— А он так сказал?
— Написал. В письме. Что диск — это его завещание, и что я должен передать его другим.