Итак, обоим предстоят серьезные испытания.
Если Эрек проверяет, не растратил ли он в пирах и любовных утехах силу руки и зоркость глаза, не разучился ли держать копье и править боевым конем, то испытание, которое проходит молодая женщина, — сложнее. Это испытание — прежде всего психологическое. И здесь, в раскрытии переживаний своей героини, Кретьен достигает незаурядной для своего времени глубины и тонкости.
Эта часть романа по своей тональности заметно отличается от предшествующей. Она насыщенно «авантюрна». Вместо праздничности и безмятежности первой части здесь появляется настороженность и тревожность. Каждый поворот лесной дороги, каждый перекресток сулят опасность, могут принести героям тяжкие испытания. Лес, по которому едут Энида и Эрек, мрачен, молчалив, ему нет конца, и он описан скупо, но из мелких деталей, отдельных редких эпитетов, краткого рассказа о томительном пути в полумраке лесной чащобы создается не столько реальная картина леса, сколько особое настроение. Это атмосфера опасного приключения, «авантюры», которые не только трудны и рискованны, но и нередко связаны с чудесным, феерическим, со всякими заклятиями и колдовством, с вмешательством темных, «нечистых» сил.
Вся эта часть книги погружена в стихию леса, что станет в дальнейшем столь типичным для более поздних рыцарских романов. Приключение следует за приключением. Один поединок сменяется другим. Приключения эти случайны, т. е. подлинно «авантюрны»; но их сложность и опасность все время нарастают. Не только увеличивается количество рыцарей, устремляющихся навстречу Эреку. Увеличивается их злокозненность, их зависимость от темных, враждебных герою сил.
Во всех этих поединках и схватках подвергается проверке прежде всего, конечно, смелость и смекалка молодого человека. Определенную проверку проходит и его характер — в нем воспитывается широта, щедрость, бескорыстие, великодушие. И усложняется, наполняется новым содержанием его любовь к Эниде.
Ей, казалось бы, отведена незначительная роль зрителя. Зрителя молчаливого и пассивного. Но не только. Она должна провоцировать «авантюру», поэтому-то едет она впереди и первой сталкивается с опасностью. К тому же она не смеет предупреждать о ней Эрека. Это — своеобразная игра с огнем, ведь молодая женщина легко может стать внезапной добычей шайки вооруженных рыцарей-бродяг, может подвергнуться оскорблениям и грубому насилию. Так случается не раз на протяжении романа, но в последний момент всегда появляется Эрек и устремляется на обидчиков.
Энида мужественно идет на риск, но не остается бесстрастной наблюдательницей той опасности, которой подвергается Эрек. Тонко и поэтично описывает Кретьен ее колебания, ее нежелание ослушаться мужа и неподдельный страх за него (например, ст. 3715— 3764). По сравнению с другими произведениями эпохи психологические мотивировки в этом романе усложнены и углублены. Богатый внутренний мир персонажей раскрывается теперь более разнообразно и тонко, чем, скажем, в созданном незадолго перед тем анонимном «Романе об Энее»[208]. Герои Кретьена уже не трясутся, как в лихорадке, и не заливаются краской, не покрываются потом и не теряют сознания. Они почти не обмениваются длинными тирадами, ограничиваясь короткими репликами. Вообще удельный вес прямой речи проявляет тенденцию к уменьшению. Герои почти не ведут бесед и сами с собой. Незначительный жест, даже молчание лучше передают обуревающие их чувства, чем долгие излияния. Поэт заставляет своего читателя домысливать и догадываться. Так, можно лишь предположить, как много передумала и перестрадала Энида, пока она сидела всю ночь напролет, не смыкая глаз, у изголовья спящего на земле измученного Эрека. Одна в мрачном лесу, под вой ветра и крик ночных птиц. Но Кретьен лишь бегло набрасывает эту картину и тем будит воображение читателя.