Гости оставили вещи в комфортабельных бунгало. Они были смущены роскошными номерами и попытались возражать, но Мэри сказала, что после объявления правительственного запрета на въезд в парк все комнаты стояли свободными. Это стало серьезным ударом по их финансовому положению, однако никто ничего не мог поделать.
После душа и легкого обеда трио отправилось смотреть на сюрприз, который им пообещал африканер. За все время поездки к приюту они не встретили ни одной туристической машины, ни одной парусиновой шляпы цвета содовой воды и ни одной группы путешественников. Только рейнджерские джипы бороздили пустынные дороги. Для Лукаса и Анны эта атмосфера назревающей катастрофы только усиливала чувство нереальности.
В конце дороги Лукас удивился тому, что мужчины возводили электрифицированную ограду. Здесь к чему-то готовились.
– Я думал, что парк закрыли. Что именно они делают?
– Они защищают периметр.
– Прямо посреди парка?
– Немного терпения, вы скоро поймете.
Машина взлетела по крутому подъему холма. На вершине Абикер заглушил двигатель и дал знак своим спутникам выходить. Ниже искрилось довольно большое озеро, расположенное в круглой низине. Это был настоящий оазис, дарящий жизнь флоре и фауне. Высокие деревья, скученные в нечто похожее на лес, окаймляли берега, а на полоске земли между водой и зеленой опушкой в мерцающем свете выделялись высокие силуэты.
Огромные. Дантовские. Нереальные.
Лукас едва слышно чертыхнулся. Казалось, он был неприятно поражен. Или разозлен. Что же касается Анны, то у нее просто перехватило дух.
– Вам знакомы какие-нибудь виды? – серьезно спросил Дэни Абикер.
– Некоторые да.
Она даже не поняла, как смогла ответить спокойным, почти недрогнувшим голосом.
Четыре гомфотерия обрызгивали себя водой. Рядом с ними зебра белой масти, задрав голову, нюхала воздух.
– Видите это млекопитающее? – показала она. – Мне кажется, что это хагерманская зебра, первый общий предок лошадей и зебр.
Анна навела бинокль на ноги животного, затем присмотрелась к следам на грязи, утоптанной копытами.
– Хотя, по правде говоря, я ошибаюсь. У нее на каждой ноге по три пальца. А у хагерманской зебры было цельное копыто, как у лошадей. Скорее всего, это диногиппус. Это не отец зебры, а дедушка…
Пребывая в полном восторге, она заметила маму жирафа и детеныша, который жадно присосался к вымени, пока та объедала листья акации, усеянной желтыми цветами. Самка была крупнее своих потомков, от которых она также отличалась более короткой шеей и четырьмя конусообразными рогами на голове, которые немного напоминали лосиные рога.
– Одна пара над глазами, а вторая на морде! Чтобы защищаться от нескольких хищников… Это жирафокериксы, которые обитали тридцать миллионов лет назад.
– Точнее, двадцать пять, – поправил Дэни. – Я провел свои расследования.
– Однако этот жирафенок родился…
– …всего несколько недель назад. Рейнджеры обнаружили вначале мать и малыша, а потом и остальных.
Карвальо прервал их безо всяких церемоний. Ведь его волновал не биологический аспект, а возможная волна, которая могла нахлынуть.
– Кто об этом знает?
– Кэти Крабб и ее команда. Правительство, рейнджеры, несколько местных охотников, протрубивших об опасности. И теперь вы… Доисторические особи были найдены через два дня после закрытия парка. Нам просто безумно повезло, что ни одна из туристических групп не увековечила… эту… этих… Представляете панику?! Вот почему они возводят электрифицированную ограду.
– Но кто вам сказал, что нет других особей?
– Никто. Мы стараемся как можно скорее приготовиться.
Анна едва их слушала. Она больше не допускала никаких сомнений: вирус, который поразил этих животных, вызвал эволюционную регрессию, похожую на ту, которой подвергся динозавр с перьями, найденный ею в Новой Гвинее. Это и объясняет хронологическое отклонение. Осталось доказать повторяемость явления. Вирус поразил животных десять миллионов лет назад и сейчас. Значит, дважды. По крайней мере, дважды…
Анна, загипнотизированная увиденной картиной, прошептала:
– Вирус, вызывающий регрессию в эволюционной цепи… С ума сойти! И заразиться может любой вид?
Лукас с нетерпением обратился к ней. Впервые за последние два дня он, казалось, не способен был здраво действовать.
– Вы догадывались об этом, ведь так? Ваша теория заключалась именно в этом?
– Несомненно. Но попытаться понять то, что произошло десять миллионов лет назад, – это одно, тогда как здесь…
– Все, происходящее тут, реально может многое изменить. А в случае глобальной эпидемии, я даже не решаюсь представить… Мне нужно переговорить с Гордоном при первой же возможности. Мы можем вернуться?