Хабет был мёртв, потерян на конвейере Терминае среди множества других безымянных трупов, сражённый выстрелом из лазерного пистолета Кельвин. Однако его смотрители расстались с жизнями не так легко, и для Галлора стало настоящим испытанием защищать Кельвин и астропата и отстреливаться. Он не привык к роли защитника. Это была не та роль, в которой преуспела Гвардия смерти.
Галлор убивал размеренно и спокойно, двигаясь и стреляя, стреляя и двигаясь, пока они наконец не вырвались из башни через служебный канал и не прошли по крышам ближайших построек. Он постоянно останавливался, чтобы позволить людям догнать его. Солдат старалась изо всех сил, но она задыхалась от усилий и страха.
Наконец она закричала на него.
— Определись уже! Сражайся с нами или брось нас! Но, чёрт бы тебя побрал, выбери уже что-нибудь одно!
— Я… — ответ начал формироваться в его мыслях, но он был прерван, когда его улучшенные чувства учуяли запах насыщенной артериальной крови. — Кто ранен?
Лицо Кельвин исказилось в замешательстве, затем в следующее мгновение она схватила астропата, притянув Пау Ей к себе. Рука женщины оторвалась от её бока, она была красной и мокрой.
— Касательное ранение, зацепили меня, когда мы убегали, — выдохнула она. — Я могу идти.
— Теперь ты из себя вся такая храбрая? — Кельвин поморщилась. — Идиотка. Ты истечёшь кровью, если мы не остановим её, — солдат опустила Пау Ей у воздуховода и принялась перевязывать рану.
Галлор повернулся, стараясь смотреть во всех направлениях одновременно. Его острый слух уловил рёв двигателей корабля на воздушной подушке и далёкое хлопанье приближающихся моторов. Если они не уберутся с крыши, их убьют здесь.
Кельвин бросила на него вопросительный взгляд.
— Какие-нибудь изменения с воксом?
Он покачал головой.
— Нас глушат. Мы не можем связаться ни с кораблём, ни с Кендел.
Пау Ей закашлялась и издала хныкающий крик от укола боли.
— Нет… — выдавила она. — Это не совсем верно.
Гвардеец смерти заметил движение в дальнем конце крыши и выстрелил туда, засчитав ещё одно убийство, когда смотрителя разорвало на части.
— Объясни, быстро, — потребовал он. — Предатели наступают нам на пятки.
— Я могу дотянуться до Мазона. Но это дорого мне обойдётся.
— До навигатора? — Кельвин моргнула и постучала себя по виску. — Ты можешь…поговорить с ним?
— Я могу попытаться.
— Попытайся, — сказал ей Галлор. — Иначе мы погибнем здесь.
Никто не посмел встать у Киды на пути, когда он тащил Проже вниз по лестнице и по ухоженным лужайкам, окружающим здание. Повисла ужасная гнетущая тишина, и легионер сканировал лица в толпе. Тысячи гражданских, всех полов, рас и возрастов, но все потеряли дар речи от увиденного.
«Хорошо»-сказал он сам себе. «Пусть смотрят и понимают».
Кида бросил Аристарха на землю и посмотрел, как тот пытается подняться на колени.
— Пистолет или нож? — спросил Проже.
В ответ Кида пристегнул болтер к бедру и вытащил боевой клинок из ножен.
— Обнажи глотку. Если откажешься, я сделаю это медленно.
— Думаете это значит, что вы выиграли? — Проже посмотрел на Киду, затем на Кендел. — Я не единственный.
— Ваши сторонники будут уничтожены, — сказала ему Кендел.
Аристарх прыснул от смеха и вновь обнаружил на себе взгляд Киды. В мыслях легионера зазвучало предупреждение, как чувство от невидимого врага за спиной, угроза, которую он не мог распознать.
— Всё, что мы делали, было направлено на то, чтобы вы ушли, — сказал Проже, переведя дух. — Скрытая группировка на очистительном заводе, инцидент в шпиле, казнь Йаанга. Всё ради того, чтобы создать ситуацию, которую Малкадор хотел обнаружить здесь. Всё, чтобы мы смогли начать нашу работу заново, как только ваше расследование будет закончено, и вы улетите. Но вы просто не могли уйти.
— Что ещё за работа? — потребовала Кендел. — Признавайся!
Проже проигнорировал её, сконцентрировавшись на Киде, как будто пытался достучаться до чего-то, что их роднило.
— Не только я присягнул Хорусу, Гвардии смерти…мы все это сделали, — он развёл руками, охватывая свои когорты и солдат, и каждого проксиманского гражданского, которые окружали их. — Сама Проксима Майорис дала клятву верности Воителю.
Кида осмотрел толпу. На каждом лице он видел одно и то же: уверенность, рвение, веру. То же самое, что он видел в самом себе целую жизнь назад на Барбарусе.