Чем ближе Арвида подбирался к свету, тем ярче тот становился, и в конце концов воин разглядел узкий зал, высеченный в толще скалы. Там сидело на корточках что-то немыслимое и гротескное. Создание, которое напоминало человека, но сильно превосходило его размерами, горбилось над мерцающим красным огоньком. Нечесаная грива волос покрывала его спину, обнаженная кожа казалась темной из-за корки засохшей грязи.
Яниуса не было рядом. Отсутствие духа отзывалось болью, но присутствие великана почему-то делало её несущественной. Когда Ревюэль увидел его лицо — единственный глаз, сморщенный в тяжелых раздумьях лоб, — в чародее вспыхнула искра безудержной радости, и он едва удержался от крика.
— Мой повелитель! — вымолвил Арвида, стоя на коленях в пыли.
Гигант уставился на него невидящим взглядом. Слабый огонек висел над его ладонью — язычок пламени среди кромешной тьмы.
— Кто ты? — спросил великан.
— Ревюэль Арвида, мой повелитель, из Четвертого братства легиона. Вашего легиона.
— Весь мой легион мертв.
— Нет, повелитель! Они живы. Я видел их. И я видел вас среди них. Я уверен в этом. — Арвида замолк, некое замешательство прервало поток его мыслей. — Но тогда… Почему вы здесь? Где мы находимся?
Земля слегка задрожала от сокращения жил в скале под ними. Что-то подобное смеху разнеслось по залу.
— Я не помню тебя, — ответил гигант. — Как не помню и свое имя.
— Вы — Магнус, Алый Король. Владыка, я столько перенес, чтобы снова увидеть вас…
Великан неспешно поразмыслил над этими словами. В мерцающем свете язычка пламени он казался блеклым, словно тень зимой. Его могучие плечи поникли, броня потускнела. Знаки на золотой кирасе обгорели, словно выжженные горелкой.
— Так звучало одно из моих имен, — признал гигант со вздохом. — Но оно больше мне не подходит.
— Мои братья живы, — не отступал Арвида. — Их еще можно отыскать. Где мы? Я путешествовал через Эмпиреи и видел, как новое Просперо возникает из бездны. Туда должен быть путь.
Гигант не шелохнулся. Оцепенение сковало его руки и ноги. Он угрюмо смотрел в центр огонька.
— Не для меня, — сказал великан. — Я приказал им уйти. Я оставил врата открытыми.
Арвида вспомнил этот момент. Вспомнил, как Каллистон передал ему приказ выдвигаться, но случилось это бесконечно давно, в забытом краю погибшего и созданного вновь мира.
— Мой повелитель? — Спросил чародей, любопытство все еще пылало в нем наперекор всему. Он подполз ближе к своему прародителю, все еще на коленях. — Зачем вы сделали это? Если бы мы все были там, весь легион, то даже Волки…
— Мы заслужили это. — Гигант выглядел измученным, сбитым с толку, как если бы вспоминал сон, давно сгладившийся из памяти. — То, что они сотворили с нами. Это было заслужено. Это было наше наказание.
— За какое же преступление?
— О, преступления были. — Великан наклонился вперед, ближе к нему, сомкнув пальцы вокруг пламени. — Я пытался исцелить вас. Я воззвал — и мне ответили. Потом я обязан был предупредить Отца… — Единственный глаз великана неожиданно просветлел, огонек в его руке обрел новую жизнь. — Но раскололся, пытаясь. Я не тот, кем ты меня считаешь.
— Вы — Алый Король.
— Нет. Его больше нет. Остались только… аспекты.
И в этот момент Арвида вспомнил нечто — воин в броне цвета золота и слоновой кости когда-то давно сказал ему нечто похожее, но вспомнить точнее было трудно, ведь земля тряслась от шума, и Ревюэль почти ничего не видел, а в голове звучал смех существ, пытавшихся пробиться через скалу под ним…
— Мы на Терре, — сказал гигант, вскинув подбородок. — Я пришел сюда, чтобы предупредить Отца. Другая часть меня возвратилась, но я остался.
— Тогда разрешите помочь вам! — взмолился Арвида. — Я могу сделать так, чтобы вас восстановили. Я могу показать, куда ушли мои братья.
Великан грустно улыбнулся.
— Но тебя же здесь нет. Разве ты не понимаешь, корвид? Это твой предсмертный бред.
Арвида замер и взглянул на свои руки. Они выглядели вполне реальными. Сердца чародея стучали в груди, и он чувствовал запах праха в зале, который, должно быть, располагался у самых корней Терры, в катакомбах под Императорским Дворцом.
— Где же твой тутиларий? — спросил гигант с сухой иронией.