Судя по тому, что сообщал ему ауспекс корабля, ситуация на планете шла хорошо, и войско Гейджа наконец достигло самой крепости. Внизу полыхала финальная битва, и Эдуард рассчитывал вскоре получить известие о победе Гейджа. Он задавался вопросом, что планировал сделать Пожертвованный Сын после того, как Марий, наконец, завершит свою тысячелетнюю месть против примарха, который отправил его на смерть во времена легендарных дней Великого Восстания.
Он размышлял об этих вещах, лениво расстреливая вражеский фрегат, когда внезапно все его нервные окончания, связанные со звездолётом, задрожали, а в командирском отсеке взвыла тревога. Де Лионкир отвел свое внимание от фрегата в подходящий момент, чтобы увидеть сенсорами «Предательства», как разлом открылся в бурных потоках Варп-пространства на некотором удалении от Макрейджа и войска Тёмного Крестового Похода. Звездолёт за звездолётом прибывали из этого разлома, полностью минуя Путь к Славе, но Эдуарду было все равно, насколько это невозможно. Он был слишком занят, всматриваясь в шок и ужас в судно, ведущее эту новую армаду.
«Честь Макрейджа». Древний флагман Тринадцатого легиона, построенный на великих орбитальных фабриках Марса по повелению Самого Лживого Императора и отданный Его сыну Жиллиману как величайшая боевая машина Легиона Ультрамаринов. Он узнал его по данным, хранящимся в некоторых из самых старых когитаторов звездолёта, которые были демонтированы с гораздо более древних космических кораблей для строительства «Предательства». Хотя линкор сильно изменился со времени последней из этих записей, его форма и размер выдавали его модель, даже до того, как его машинный дух транслировал сообщение о господстве и власти. Самым большим отличием, которое больше всего встревожило Эдуарда, было колоссальное орудие, которое установили на двадцатишестикилометровый линкор: чудовищный объект из черного металла, испещрённый горящими рунами, на которые было больно смотреть даже через сенсорику «Предательства Макрейджа». Изощрённый машинный дух звездолёта застонал от страха при виде древнего линкора, и Эдуард не сомневался в том, с какой целью было создано это оружие.
Чтобы прорваться сквозь заслон Железной Клетки. Чтобы вывести Ультрамаринов за пределы тюрьмы Четвертого Легиона.
Когда Эдуард стал капитаном «Предательства», ему нравилось название космического корабля. Это была декларация о намерениях Мария и прямое оскорбление Ультрамаринов, все еще преданных наследию Жиллимана, отголосок прошлого, перекованный в обещание будущей славы. Но теперь, когда источник этого имени был здесь и летел наперерез де Лионкиру, имя внезапно перестало забавлять капитана. Каким бы могущественным не было «Предательство», оно все равно не могло сравниться с мощью истинного линкора класса «Глориана», особенно такого, как «Честь Макрейджа», который был значительно усилен Тёмными Механикумами, когда еретехи починили его в ходе длительной кампании Ереси.
Тем не менее, как бы он ни был силён, линкор был всего лишь одним звездолётом. В одиночку против армады Тёмного Крестового Похода он не сможет победить, хотя Эдуард не сомневался, что за его уничтожения придётся дорого заплатить жизнями звездолётчиков. Вернув себе уверенность, де Лионкир приготовился разослать приказы, которые соберут воедино огневую мощь армады. Но его слова замерли на его губах, прежде чем он успел даже начать говорить, поскольку датчики «Предательства Макрейджа» снова завыли.
За «Честью Макрейджа» появлялось все больше звездолётов, несущих символику Ультрамаринов. Все они принадлежали Тринадцатому Легиону, и когда их имена достигли Эдуарда, он узнал их как корабли, которые считались потерянными в Варпе во времена Долгой Войны и Ереси, и даже среди них было несколько пропавших во времена Великого Крестового Похода, за годы до того, как Жиллиман предпринял свое роковое путешествие в Око Ужаса в погоне за предыдущим Тёмным Повелителем Хаоса. Все они были покрыты следами долгого пребывания в Губительном Шторме, их корпуса были искривлены, а оружие изогнуто адской силой, а некоторые были полностью преображены Варпом, переделанные адскими кузнями в Эмпирей в демонические корабли, управляемые могучими Нерождёнными. Их было десятки, и хотя войско Черного Крестового Похода все еще превосходило их, де Лионкир больше не был уверен в их победе.
Затем пришла передача, хотя она не транслировалась ни на одной вокс-частоте. Вместо этого она возникла в головах всех, кто участвовал в Тёмном Крестовом Походе, заставив многих встать на колени своей интенсивностью. Эдуард покачнулся на троне от силы голоса, впервые заплакав от боли с тех пор, как проснулся от операции, которая сделала его единым целым с «Предательством Макрейджа».
«Владыка Жиллиман вернулся. Он повелевает прекратить эту мелкую вражду. Подчинитесь Ему или умрите».
Из болтовни среди экипажей флота Эдуард узнал, что каждый псайкер или колдун почувствовали пробуждение чего-то чудовищно мощного на поверхности Макрейджа. Ни один из них не мог детально описать этот источник, чтобы правильно его идентифицировать, но многие уже приняли объявление Голоса и считали его примархом Жиллиманом. Ходили слухи, что Гейдж был уже мертв, убит рукой возрожденного Тёмного Повелителя Хаоса, и союз группировок, который был тщательно собран в течение столетий, распался за несколько минут, столкнувшись с угрозой флота Ультрамаринов и появлением такого мощного военачальника. Это произошло быстро — слишком быстро, по мнению Эдуарда. Он подозревал, что, должно быть, по флоту Тёмного Крестового Похода были рассеяны люди, лояльные к тому, кто бы ни был командиром «Чести Макрейджа», ожидая возвращения своего истинного предводителя, чтобы они могли вернуться на свою сторону и перетянуть с собой как можно больше предателей. Несколько выживших звездолётов Калгара ликовали, приписывая произошедшее божественному провидению, которое уберегло их от неизбежного уничтожения, воспевая похвалы своему Духовному Сюзерену и поддерживая свою нерушимую верность.
Именно так Тёмный Крестовый Поход умер на его глазах.
Эдуард беспомощно наблюдал, как его флот рассыпается на части. Целые группировки перешли на сторону Тёмного Повелителя или воспользовались возможностью свести старые счеты со своими соперниками, в то время как другие удирали к краю системы, чувствуя, что ситуация изменилась не в их сторону. «Честь Макрейджа» и ее сопровождение вторглись, уничтожив все космические корабли, не успевшие перейти на их сторону, и проложили путь прямо к «Предательству». Капитан знал, что ему не дадут шанс перейти на чужую сторону. Оскорбление Легиона, коим являлся флагман Гейджа, преданные Жиллиману не потерпели бы — и даже если бы смирились бы с этим, то экипаж «Предательства» состоял из тех людей, которые были наиболее преданы доктрине Гейджа, согласно которой Тринадцатый Легион должен был стать свободным от контроля Робаута Жиллимана. Даже де Лионкир предпочел бы смерть подчинению.
Некоторый след капитана, которого он когда-то зажег в своей душе, когда он увидел приближение армады, и он отдал приказ покинуть корабль, прекрасно зная, что этот вариант для него закрыт. Десятки тысяч членов экипажа бежали из «Предательства Макрейджа», используя все доступные эвакуационные шаттлы, пускай Эдуард и не мог повлиять на то, получат ли какую-то помощь от прочих звездолётов те шаттлы, на которых не стояли варп-двигатели. К его удивлению, все работники из командирского отсека остались на своём посту, даже те, кто не был физически привязан к своему посту. Это наполнило де Лионкира чем-то вроде гордости, тем, чего он не чувствовал сотни лет.
Когда «Честь Макрейджа» приблизилась, Эдуард направил всю свою волю на руководство кораблем, выступая в качестве замены ушедшему экипажу. Орудия линкора гремели и обрушивали натиск, который мог опустошить целый мир, но щиты и корпус судна класса «Глориана» поглотили его практически без видимых повреждений. Тем не менее, он продолжал стрелять, несмотря на то, что главная пушка «Чести Макрейджа» заряжалась, вызывая всплески энергетических показаний каждой ауспекса в распоряжении Эдуарда. Он продолжал стрелять, даже когда один из офицеров связи перекричал сигналы тревоги, стон металла и шум неистового огня, сообщая ему, что битва на планете остановилась, когда обе армии хаоситов столкнулись на стенах Крепости Геры, услышав то же самое объявление.