— Ты знаешь, что делать, — сказал Голос и затих навсегда.
И он сделал. Но, прежде чем он двинулся, дверь в лабораторию вновь открылась, и сила наполнила всю комнату — сила, с которой Коракс был знаком не понаслышке. Он развернулся и увидел своего отца, стоящего в полной броне и демонстрирующего аспект, который он показывал, когда собирался убивать.
— Я не позволю тебе разрушить всё, над чем я работал, — сказал золотой гигант. Его свет опалил глаза Коракса, но он не позволил слезам выступить на них. Он давно поклялся никогда не плакать.
— Уже поздно! — рыкнул он в ответ и вогнал молниевые когти в генератор.
Чистая энергия хлынула сквозь когти в его тело, разрывая его на атомном уровне. Но прежде чем электрический ток мог его сжечь, поле Геллера исчезло, и Варп хлынул в лабораторию. Он достиг инкубаторов, и, прежде чем Коракс смог узреть, что он сделаем с ними, Владыка Воронов был захвачен этим потоком и вытащен прочь из лаборатории и от своей неминуемой смерти в котёл первичной силы…
Вскоре после возвращения из Ока Ужаса повреждённый космофлот Девятнадцатого Легиона получил астропатическое сообщение от Жиллимана. Легионы предателей собирались захватить последнюю планетарную систему на своём пути к Терре, и Архипредатель созывал всех возможных отступников под свои знамёна для последней битвы с Императором и его слугами. Голос больше не появлялся — посланник Жёлтого Короля исчез после того, как Легион пересёк горизонт событий. И никогда больше кто-либо из Гвардейцев Ворона не пересечёт свою судьбу вновь с поводырём к проклятию.
— О, я там буду, мой дорогой брат, — сказал Коракс изображению Робаута, как если бы оно могло услышать его слова и передать их Мстящему Сыну. «И, может быть, его слова способны на такое, » — подумал Винсент Сиксс. Странные вещи творились на протяжении последних нескольких… дней? Были ли это вообще дни? Такое впечатление, что столетия минули.
— Мой владыка, — он осторожно обратился к Владыке Воронов, преклонившись пред его покрытом тенями силуэтом. — Наши звездолёты тяжело повреждены, экипажи понесли значительные потери. Большинство клонов погибло, те, что уцелели, … изменились. Наш Верховный Апотекарий… потерян. Если мы отправимся сейчас к Терре, то не сможем обеспечить поддержку владыке Жиллиману.
Коракс перевёл на него свой взгляд, и апотекарий ощутил, как кровь у него замёрзла в жилах.
— Это, — ответил примарх, — не будет проблемой, Верховный Апотекарий Сиксс.
Почему-то повышение в звании не ощущалось так приятно, как он ожидал.
Осада Терры
Смотрите, как птицы-падальщики обрушились на древний дом Человечества,
Неся с собой порчу крови да плоти, разрушение души.
В сердце их владыки пылают ненависть и злоба, не похожие ни на что,
Он не успокоится, пока всё добро в Галактике не потухнет,
Покуда все не пострадают также, как он, ибо только месть у него осталась.
Отрывок из «Гимна по погибшим».
Хотя Коракс овладел несравненной силой в Оке Ужаса, Девятнадцатый Легион понёс значительные потери. Десятки тысяч Астартес-Репликантов погибли, когда их слабые души не выдержали огня откровений. Человеческие космонавты из экипажей звездолётов либо погибли, либо сошли с ума, либо стали единым целым с корпусом звездолёта и были обречены выполнять свои функции навечно. Выжившие Гвардейцы Ворона едва могли привести свой космофлот в движение и уж тем более обеспечить его боеспособность. Но у Коракса нашлось решение для этой проблемы, схожее с тем, которое он применил, взяв командование над Легионом, пускай и в этот раз его применение оказалось более тёмным.
На бортах всех звездолётов апотекарии принялись за работу, их рассудки переполнились нечестивыми знаниями, предоставленными им Великим Оком. Они собрали трупы космонавтов и использовали их для производства десятков тысяч клонов — почти безмозглых существ, сохранивших, однако, способность выполнять базовые, но критически важные задачи. С помощью колдунов Легиона были призваны демоны, которые сожрали души самых ценных членов экипажей и были привязаны к новым телам — их заставили работать на благо Гвардии Ворона как надзирателей за клонами.
Между тем с помощью нового Верховного Апотекария Сиксса Коракс расширил производственные мощности лабораторий по изготовлению клонов на борту «Тени Императора». Целые отсеки линкора класса «Глориана» были превращены в ужасные биологические машины, пульсировавшие инфернальной жизнью и выпускавшие сотни клонированных Астартес в день. Эти существа, хотя были готовы к бою, оказались отвратительными чудовищами — первыми Десантниками-Отродьями, как их назвал Владыка Воронов. Когда Гвардия Ворона присоединилась к армаде предателей, её звездолёты были заполнены Десантниками-Отродьями под контролем уцелевших чистокровок.
Если Жиллиман и был удивлён преображением своего брата, то он никак это не показал во время подготовки к штурму Солнечной Системы. Когда примархи-предатели собрались (хотя отсутствие Джагатая и Лемана вызвало подозрения) было решено, что Коракс обеспечит безопасность флангов и тыла наступающей на Терру группировки. Солнечная Система, в конечном счёте, была сердцем Империума, и Пертурабо потратил годы на укрепления её обороны. Разведка предателей показывала, что по системе были рассеяны сотни фортов, каждый из которых мог утаивать «кинжал», готовый вонзиться в уязвимое место армады.
Что странно, Коракс согласился с тем, что его братья восприняли бы как оскорбительную для их гордости миссию. Он только попросил, чтобы некоторым его воинам было позволено принять участие в штурме Терры, обосновывая это тем, что их навыки лазутчиков пригодятся во взломе обороны Дворца. Никто из членов военного совета не пожелал спорить с существом, которым стал Владыка Воронов, и его предложение было одобрено. Вслед за этим армада Жиллимана вышла из Варпа на краю Солнечной Системы, начав первый этап штурма Терры. Вскоре они проложили себе путь через орбитальные крепости у Терры и начали осаду Дворца, высадив на планету миллионы воинов.
Среди них были воины, избранные Кораксом и представлявшие его Легион в величайшей битве за всю долгую и кровавую историю человечества. Только лучшим из чистокровок была оказана подобная почесть, и они сражались на переднем крае. Команды охотников-убийц рыскали по руинам, преследуя лоялистов и сея хаос внутри Дворца, оттягивая драгоценные силы от его стен. Другие сражались наравне с другими легионерами предателями, и величайшим из них был Никона Шарроукин, который станет позже легендарным Избранником Хаоса Неделимого.
Приложение: Никола Шарроукин, Тот-Кто-Охотится-Свыше.
Существует не так много существ, способных напугать Астартес, и Никона Шарроукин является одним из них. Он был взят в Легион на неизвестной планете и стал легионером Астартес ещё до обнаружения Коракса. Как боец он показал себя талантливым лазутчиком и мечником — впрочем, последнее станет хорошо известно лишь в ходе Ереси из-за изоляционизма Девятнадцатого Легиона. Он предпочитал сражаться сразу с двумя клинками и мог контролировать их движение одновременно в бою против что людей, что ксеносов. В сочетании с его навыками «Тенеходца» не было цели, которую Шарроукин не мог бы ликвидировать по приказу командования.
Подобно всем ветеранам Гвардии Ворона, Шарроукин сильно изменился после путешествия по Оку Ужаса. Он вернулся назад вооружённым парой странных клинков, изготовленных из неизвестного материала, которые, похоже, не подчиняются законам физики. Его броня слилась в единое целое с его плотью и не может быть снята, и ему теперь не нужны ни еда, ни вода. Во время Осады Терры Шарроукин убил многих героев Империума — начиная от командиров Имперской Армии и кончая скитариями-альфа и Магистрами Капитулов лояльных Легионов. Когда на помощь осаждённым прибыли Третий и Восьмой Легионы, Шарроукин встретился на поле боя с Люцием Перерождённым и убил его, когда тот пытался спасти жизнь провидца из Тысячи Сынов по имени Ревюэль Арвида, тяжело раненного Никоной несколько минут назад. Во время Ереси Ревюэль написал несколько пророчеств, которые потом исполнились, и Инквизиторы гадают, были ли эти два убийства неслучайными.