Трактаты Жана Жерсона, посвященные доктрине discretio spirituum, оказали огромное влияние на его современников[95]. В частности, его взгляды относительно откровений св. Бригитты Шведской разделяли члены французской делегации на Констанцском соборе (пусть даже их возражения и не привели к отмене результатов канонизации, которые были подтверждены папой Иоанном XXIII 2 февраля 1415 г.). Среди этих последних находились и советники дофина Карла, призванные весной 1429 г. вынести решение о природе пророческого дара Жанны д’Арк: архиепископ Реймсский Реньо де Шартр и доктора теологии из Парижского университета Журден Морен и Пьер де Версаль[96]. Не стоит забывать и о королевском духовнике Жераре Маше, также принимавшем участие в допросах девушки и являвшемся учеником Жана Жерсона, поддерживавшим с ним переписку до самой его смерти[97]. Как мне представляется, абсолютная убежденность Жанны в собственной Божественной избранности ставила ее в глазах этих людей в один ряд с Бригиттой Шведской, Эрминой Реймсской и другими женщинами-мистиками, чью деятельность осуждал в своих сочинениях знаменитый французский теолог[98], и вызывала закономерные сомнения в природе ее откровений. Именно поэтому, на мой взгляд, для вынесения окончательного решения о личности и намерениях Жанны д’Арк в Шиноне и Пуатье была использована процедура discretio spirituum.
§ 3. «Все в ней делает ее подозрительной …»
Свидетельством этому являлся не только тот факт, что допросы девушки проводили сподвижники и единомышленники Жана Жерсона. Сторонние наблюдатели также прекрасно понимали суть происходящего. Так, в письме, отправленном в Венецию из Брюгге 10 мая 1429 г., итальянский купец Панкрацио Джустиниани замечал, что «ничто не может быть более очевидным, чем ее победа в диспуте с теологами (disputation con maistry in tolegia)», и называл Жанну «второй св. Екатериной» (altra Catarina), т. е. сравнивал ее с Екатериной Александрийской, отстоявшей свои христианские убеждения в суде перед мудрецами, созванными императором Максимианом[99]. В письме к неизвестному европейскому монарху в конце июля 1429 г. Ален Шартье вел рассказ об удивительной посланнице Небес также в рамках судебного дискурса: он писал о ней как о «женщине, [выступившей] против мужчин», как о «неграмотной, [выступившей] против ученых», как об «одной, [выступившей] против многих», как о «самой незначительной, [выступившей] против лучших»[100]. Наконец, в законченном 31 июля 1429 г. «Ditié de Jeanne d’Arc» Кристина Пизанская с уверенностью заявляла: «Ее успех не является иллюзией, что было полностью признано судом и, говоря коротко, доказано делом»[101].
Впрочем, судьи Жанны д’Арк далеко не сразу пришли к столь однозначному выводу. Согласно сформулированным Жерсоном принципам процедуры discretio spirituum, они начали свое расследование с опроса людей, знавших девушку до момента ее появления при дворе, — Жана де Нуйомпона и Бертрана де Пуланжи, сопровождавших ее из Вокулера: на процессе по реабилитации они оба вспоминали о расспросах, которым подверглись в Шиноне (testis de gestis ejusdem Johanne se refert)[102]. Тогда же состоялся и первый допрос самой Жанны[103], в результате которого, если верить письму члена королевского совета Жана Жирара Жаку Желю[104], она была найдена «благочестивой, скромной, воздержанной и целомудренной», а ее пришествие сочтено «проявлением Божественной воли»[105].
Жанне разрешили встретиться с дофином, однако тот, по всей видимости, не удовлетворился полученными сведениями и пожелал, чтобы допросы девушки продолжились в Пуатье, а в Домреми были отправлены комиссары для сбора дополнительной информации[106].
95
Boland Р. The Concept of «discretio spirituum» in John Gersons «De probatione spirituum» and «De distinctione verarum visionum a falsis». Washington, 1959. P. 153–154;
Peyronnet G. Gerson, Charles VII et Jeanne d’Arc. La propagande au service de la guerre // Revue d’histoire ecclésiastique. 1989. Vol. 84. № 2. P. 337–339.
О влиянии идей Жерсона на последующее развитие доктрины: Sluhovsky М. Discerning Spirits in Early Modern Europe // Communicating with the Spirits / Ed. by G. Klaniczay and E. Poes. Budapest, 2005. P. 53–70.
96
Valois N. La France et le Grand Schisme d’Occident. P. 276, 288–289, 299, 320;
Coville A. Pierre de Versailles (1380?–1446) // BEC. 1932. T. 93. P. 214–218.
Об участии этих людей в допросах Жанны в 1429 г. см. свидетельства очевидцев на процессе по реабилитации: PN, 1, 328, 368, 375–376, 389, 471–472.
98
Об отношении Жана Жерсона к конкретным представительницам женского средневекового мистицизма см.:
Peyronnet G. Lenvironnement religieux de la «Mission» de Jeanne d’Arc // BA. 1983. № 7. P. 29–41;
Anderson W. L. Gerson's Stance on Women // A Companion to Jean Gerson / Ed. by B. P. McGuire. Leiden, 2006. P. 293–315.
100
«Foemina cum viris, indocta cum doctis, sola cum multis, infima de summis disputât!» (Quicherat J. Procès de condamnation et de réhabilitation de Jeanne d'Arc. P., 1841–1849. T. 5. P. 133).
101
«Son fait n’est pas illusion, / Car bien a este esprouvee / Par conseil (en conclusion, / A l’effect la chose est prouvée)» (Christine de Pizan. Ditié de Jeanne d’Arc / Ed. by A. J. Kennedy, K. Varty. Oxford, 1977. V. 229–232).
103
Об этом также свидетельствовал Жан де Нуйомпон: «Que tunc multum fuit interrogata» (PN, 1, 291).
См. также показания оруженосца Жанньг Луи де Кута (PN, 1, 362) и Симона Бокруа (PN, 1, 371).
104
Оригинал переписки Жака Желю с будущим Карлом VII, его супругой Марией Анжуйской и ближайшими советниками Жаном Жираром и Пьером Лермитом не сохранился. Историкам она известна в позднейшем изложении Марселина Форнье: Former М. Histoire générale des Alpes Maritimes ou Cottiennes. P., 1890–1892.
105
Ibid. T. 2. P. 313–314.
Личные качества Жанны, отмеченные Жираром, вполне соответствовали списку, составленному Жаном Жерсоном в «De distinctione verarum revelationem a falsis», и являлись неотъемлемыми чертами истинного пророка.
106
PN, 1, 374 (свидетельство Жана Барбена), PN, 1, 326 (показания Рауля де Гокура), PN, 1, 381–382 (свидетельство герцога Алансонского).