— А если мы откажемся? — Женщина неопределенного возраста с заднего ряда с хорошо поставленным голосом с вызовом посмотрела на человека в лабораторном халате. Тот в ответ добродушно улыбнулся широкой теплой улыбкой, которая никак не вязалась с его леденяще-мертвым взглядом.
— О, я уважаю свободу воли в любых ее проявлениях. Все недовольные могут вернуться обратно в тюрьмы, откуда их вытащили или могут попытать счастья на арене. Победитель получит свободу. Правила простые: победите своего соперника и получите свободу. Соперник вправе отказаться. Оружие-любое на ваш вкус, но никакого огнестрела, впрочем, его вы здесь и не найдете.
— Абсолютно любого соперника? — Молодой парень с первого ряда, просто кипел от гнева. Понять его было можно. Это был Данила Волков- старший сын, тех Волковых, встреча которых со Штефаном, а перед этой разномастной толпой отморозков стоял именно он, закончилась плачевно.
— Да, молодой человек, вы абсолютно правы. Абсолютно любого.
— Тогда им будешь ты, мерзкий обортнев прихвостень. — Глаза Штефана опасно сузились. Никто и никогда не бросал таких оскорблений и уходил после этого безнаказанным. Однако, взяв себя в руки и глубоко выдохнув, мужчина согласно кивнул и показал рукой на открывшиеся прозрачные двери в тренировочный зал. Пока молодой боец вооружался и облачался, рядом с ученым появилась проекция пожилого мужчины и что-то начала говорить. Естественно, что никто не мог слышать их разговора, однако по все более хмурому лицу мужчины можно было сказать, что новости не самые радостные.
— Ты готов? Я боюсь, что горячесть твоего возраста затуманила твой разум. Предупреждаю, я не буду церемониться с тобой только потому, что я убил твоих родителей. Они осознанно пошли на этот риск, следуя с тем ничтожеством, что в меру своих садистских наклонностей пыталось убить мою супругу.
— Хватит болтать! Бери оружие и сражайся или ты струсишь? — Как только Штефан пересек барьер, Волков кинулся в его сторону, размахивая двумя десантными ножами. Однако в мастерстве он явно проигрывал своему оппоненту. Тот просто блокировал часть его ударов перехватами рук, а от остального играючи уклонялся. Уличив удачный момент, ударом ладони, Штефан отправил парня в другой конец зала. Раздался хруст, что было неудивительно. Удары такой силы не проходят даром, даже если падение было удачным. В этот раз оно таковым не оказалось: когда Данила вскочил, его кисть была изогнута под неестественным углом и быстро начала опухать. Сжав зубы от боли, он завел сломанную руку в защитную позицию, чтобы от нее была хоть какая-то польза. Бой продолжался
Тем временем за стеклянным барьером было очень шумно. То, что Волков проигрывал в мастерстве Штефану, не означало, что мальчишка был плох или недостаточно подготовлен, напротив. В свои двадцать девять лет, он успел пройти несколько горячих точек и стать одним из лучших в своем деле. Он не хотел подводить семью своей слабостью, вот только не учел одного: уровень подготовки любого спецподразделения в подметки не годится тому уровню, который требовали в "Альфа Корп". Планка устанавливалась на таком уровне, что многие не могли подобраться даже к нижней границе приемлемости, даже имея за плечами не одно мастерство. Это и вызвало волну обсуждения: ученый, который с легкостью швыряет взрослого мужчину больше центнера весом на несколько метров в стену, владеющий таким высоким уровнем подготовки, что может с легкостью сражаться без оружия… Теперь всем стала понятна причина, почему охрана так беспечно покинула свои посты: защита нужна здесь только им, да и то, пока они полезны, как расходный материал для экспериментов. Впрочем, если игрушки сломаются, никто не будет горевать. Их места займут новые.
— Дамы и господа, этот молодой человек, послужит вам наглядной демонстрацией того, что случается с теми, кто силу своей глупости или наглости решит перейти дорогу. Без обид парень, сегодня просто не твой день. — Виновато улыбнувшись, мужчина поманил пальцем Данилу, который понесся на него, взвыв, словно раненый зверь, а затем двумя быстрыми и точными движениями выломал колено, фактически оторвав часть ноги. Жуткая непереносимая боль сковала тело настолько, что тот не мог даже кричать от боли. Люди, оставшиеся за стеклом, в панике заметались, увидев, как легко и непринужденно обычный с виду человек сделал то, что зачастую трудно осуществить даже при помощи специальных приспособлений. Проведя данную манипуляцию четыре раза и превратив некогда молодое и здоровое тело в тряпичную куклу без конечностей, Штефан вытер руки о полотенце и что-то негромко сказал проекции мужчины. Она все это время была тут, просто никто ее не замечал, поскольку была она безмолвна и неподвижна. Спустя несколько минут, дверь в комнату, где находились пленники вошел охранник и приказал построиться. Никто даже не думал сопротивляться: моральный дух этих людей был не просто сломлен, он был втоптан в грязь. Как только последний из бывших преступников вышел, за спиной доктора Кригера раздался хлопок, при звуке которого, он болезненно скривился. — Я слушаю, Габриэль. Что случилось на этот раз?