У Вивьена не было ответов.
Дни и месяцы сменяли друг друга, а ни Ансель, ни Ренар, ни Лоран не совершали никаких действий, которые можно было бы счесть опасными. Работа инквизиционного отделения Руана шла своим чередом.
После службы Ренар и Вивьен вместо трактиров частенько наведывались в дом на лесной поляне. Элиза встречала своих гостей с радостью и теплотой. Она все еще иногда учила Ренара стрелять из лука, хотя тот подходил к этим урокам с меньшей уверенностью и меньшим запалом, нежели раньше. Успехи его тоже заметно ухудшились. Он никак не объяснял угасание своего интереса к стрельбе и, когда об этом заходила речь, мрачнел и предпочитал ничего не обсуждать. Элиза и Вивьен предположили, что дело может быть в Рени и в ее былом зрительском интересе к его занятиям. Возможно, после ее отказа Ренар поумерил пыл и теперь изредка продолжал учиться лишь из практических соображений: такое умение никогда не бывает лишним, особенно учитывая напряженную обстановку на всей французской земле.
Элиза искренне хотела утешить Ренара, однако при первой же попытке поняла, что не знает, как к нему подступиться. Даже сейчас, когда он проявил удивительную терпимость к ее верованию, она не до конца понимала этого человека. Его чувства были для нее загадкой. Вдобавок он продолжал вызывать в ней легкую опаску. А еще Элиза толком не знала, что именно произошло между ним и ее сестрой: ни один, ни другая ничего об этом не рассказывали, и это сбивало с толку. А вдруг Ренар затаил на Рени злобу? Что тогда? На что он способен пойти?
Обычно Элиза уважала неразговорчивость сестры, но сейчас боялась, что это молчание может не довести до добра. Несколько раз она пробовала сама поговорить с нею, но Рени лишь просила ее не волноваться и утверждала, что от Ренара не следует ожидать зла. Устав от гнетущего неведения Элиза даже попросила Вивьена поговорить с Рени.
– Элиза, она не станет мне ничего рассказывать, раз уж не рассказала тебе. Я услышу от нее то же, что и ты. А может, даже более скудную отговорку, – ответил Вивьен, услышав ее просьбу. – К тому же она права: от Ренара не стоит ждать зла. Ты зря переживаешь.
Элиза помрачнела.
– Может, ты все-таки попробуешь?
– Сомневаюсь, что из этого что-то выйдет.
– Но ты ведь можешь быть настойчивым при расспросах, разве нет?
Вивьен с изумлением уставился на нее.
– Элиза, ты хочешь, чтобы я допросил твою сестру?
Он обнял ее и рассмеялся, не услышав ответа. А Элиза отчего-то ощутила укол стыда. Она не хотела лишний раз акцентировать внимание на его связи с инквизицией, это вышло само собой. После рассказа о событиях в Кантелё Элиза отчего-то начала испытывать страшную неловкость, когда речь заходила об инквизиции и ее деятельности. К Вивьену она первое время после того разговора также приглядывалась с опаской, пытаясь убедиться, что он и вправду не злится. Вивьен терпеливо переждал период ее смятения и выказал свое отношение лишь однажды, когда Элиза не выдержала и задала ему прямой вопрос:
– Скажи, после всего, что я рассказала… твое отношение ко мне точно не изменилось? Я думаю об этом каждый день, это не дает мне покоя.
Вивьен терпеливо вздохнул, покачал головой и ответил:
– Элиза, послушай, я не держу на тебя зла. Ни малейшего, поверь ты в это наконец. А еще, – он чуть помедлил, – я тебя люблю. Тебя и все, что с тобой связано: твое прошлое, твои верования, твои занятия. Все, что тебе дорого. Надеюсь, для тебя это не пустой звук.
Больше Элиза не терзалась сомнениями и постепенно стала вести себя, как и прежде, благодаря судьбу за то, что та позволила ей быть счастливой.
***
Ближе к концу лета 1358 года от Рождества Христова, когда народные волнения чуть улеглись, судья Лоран ненадолго ослабил давление на своих подчиненных, и Вивьен предложил Ренару провести свободное время за городской чертой. Однако Ренар решил, что выдавшиеся часы хочет посветить архивам инквизиции, в которые и без того начал заглядывать заметно чаще и которых не покидал почти до темноты, словно пытался перечитать и запомнить все, что хранилось в делах руанского отделения.
– Мы с тобой будто поменялись местами, мой друг, – нервно усмехнулся Вивьен. – Могу я полюбопытствовать, что ты там надеешься отыскать?
– Просто хочу изучить некоторые дела, – уклончиво отозвался Ренар.
– Некоторые, или вполне конкретные? – приподнял бровь Вивьен. – Ты хочешь найти, что у нас есть на Анселя? Думаешь, архивы тебе помогут?
– Тебе не помогли – ты это хочешь сказать? – обидчиво отозвался Ренар. – Если ты не нашел ничего важного, это не значит, что я не найду.