«Этот отрывок», – размышлял он, – «обращается непосредственно к каждому, кто будет его читать. И он сразу же говорит о том, кто именно из учеников спрашивает Иисуса о предательстве Иуды, хотя в настоящем Евангелие от Иоанна об этом упоминается лишь косвенно. И ни в одном другом Евангелии в подробностях об этом не говорится». – Вивьен глубоко вздохнул. Он пришел к той же мысли относительно ересей, к какой приходил и прежде: – «Истинное Священное Писание тяжелее для толкования. Мирянину будет непросто понять его. Еретические же тексты ближе к простому народу, они дают ответы на мучающие людей вопросы без посредничества толкователя. Люди, читающие или слушающие подобные тексты, невольно чувствуют себя ближе к Богу».
Потерев переносицу, Вивьен решил остановиться на этом измышлении. Он знал, что, если позволит себе изучить слишком много текста, это займет его настолько, что он не сумеет скрыть своей задумчивости. Элиза или Ренар могут начать расспрашивать его, а лгать им лишний раз ему совершенно не хотелось.
Просидев в своей комнате до самых сумерек, Вивьен сумел в достаточной мере отвлечься от мыслей о текстах катаров, и вскоре отправился к Элизе.
***
Элиза не ожидала сегодня увидеть Вивьена, однако его визиту искренне обрадовалась. В последнее время им редко удавалось побыть наедине. Чаще всего Вивьен приходил к Элизе в компании Ренара, не смея отказать другу в его желании пообщаться с человеком, ставшим ему близким. Частенько у Элизы гостила и ее сестра. Вивьен нисколько не возражал против общества Рени, однако втайне мечтал поскорее улучить момент, когда никто не будет мешать им с Элизой.
Наконец, такой момент настал.
Некоторое время они провели, обсуждая традиции травничества, коими Элиза охотно делилась, продолжая удивляться тому, с каким интересом слушает ее Вивьен. Он задавал ей вопросы, как пытливый ученик, со всей серьезностью вникая в тонкости ее языческого искусства и отдавая дань уважения ее сакральному отношению к растениям, духам и природе.
После Элиза с некоторым смущением показала Вивьену исписанный неуверенной рукой лист пергамента, попросив его оценить ее успехи в освоении искусства письма, которое он наряду с чтением преподавал ей. Вивьен с упоением смотрел на старательно выведенные буквы и гордо сообщал, что Элиза оказалась талантливой ученицей, которая не допустила в своем тексте ни одной ошибки.
Когда над лесной поляной сгустились сумерки, Элиза преисполнилась игривого настроения и с заговорщицкой улыбкой повлекла Вивьена за собой через чащу леса. Вивьен не спрашивал, куда она его ведет, а предпочел довериться ей – как она ему когда-то. Вскоре в отдалении послышался шум реки. Элиза начала двигаться еще быстрее и увереннее, увлекая Вивьена за собой. С лица ее не сходила полная предвкушения улыбка.
– Посмотри! – наконец воскликнула она, замерев. – Какая красота!
Перед Вивьеном раскинулся окутанный сизыми сумерками берег Сены. Деревья здесь образовали живописный коридор, постепенно спускающийся к воде. Меж кронами, разошедшимися в стороны, словно воды Красного моря перед Моисеем, проступала широкая полоса усыпанного звездами безоблачного неба, расширяющаяся вдаль и простирающаяся от горизонта до горизонта.
Элиза улыбнулась, отметив, что красота этого места впечатлила Вивьена.
– Это мое тайное убежище, о котором не знает больше никто, – сообщила она. – Я нашла его в первый год, как поселилась здесь. В минуты грусти или печали я приходила сюда, садилась на берег и смотрела на реку. – Она с особой любовью повернулась к воде и прикрыла глаза. – Речное течение обладает особой силой, ему словно подвластно подхватить и унести прочь часть твоей печали.
Вивьен склонил голову набок.
– Тебя сейчас что-то печалит?
– Наоборот, – загадочно улыбнулась Элиза. – Сейчас я счастлива. И мне захотелось прийти сюда в таком настроении вместе с тобой. Ты единственный, кому я решила показать это место, понимаешь? – Она вздохнула. – Это один из моих священных храмов, если хочешь. В нем нет каменных стен, красивых окон и сводов, но…
Она неловко замолчала, и Вивьен приблизился к ней. Нежно дотронувшись до ее щеки, он поцеловал ее и произнес – тихо и осторожно, будто боясь спугнуть добрых духов, которые наверняка обитали здесь, согласно ее верованиям:
– Он прекрасен.
***
На небе уже сгустилась ночь, и звезды стали еще ярче.
Все еще часто дыша, Элиза перевернулась набок и положила руку на грудь Вивьена, опустив голову ему на плечо. Он приобнял ее, с улыбкой посмотрев ей в глаза.