Ансель знал, что выбрал лучший исход. Только так можно было навсегда спасти ученика от бренности мира и от коварных лап инквизиции. Но тогда, в день своей смерти, Гийом не выглядел спасенным. Он выглядел удивленным, преданным, беззащитным, а во взгляде его стояли боль и недоумение, навсегда отпечатавшиеся в памяти Анселя. Ночами он молился за Гийома де’Кантелё и просил ангела его души не оставлять своего павшего учителя в трудный час и помогать находить свет по жизни. Он молился душе Гийома и в тот день, когда решился расстаться со своей священной реликвией…
Книга была для него по ценности равна Святому Граалю, она помогала ему соблюдать праведный путь и надеяться на милость Господню. Но с каждым днем Ансель все отчетливее понимал, что недостоин даже держать ее в руках после всего, что натворил. Поэтому он перестал открывать ее, храня молитвы добрых христиан в своей памяти. Оставаясь наедине с собой, он продолжал повторять обеты, которые давал в день становления «старшим сыном», однако вскоре ему начало казаться, что слова эти обжигают ему уста, и, дабы более не оскорблять Бога, Ансель Асье замолчал.
Странствия отнимали у него много сил. После побега из Кантелё он старался не задерживаться надолго ни на одном месте и, казалось, исходил пешком всю Францию, не осмеливаясь покинуть ее и удалиться в другие земли. Руан каким-то образом сумел привязать его к себе. Этот город не позволил бы ему уйти безвозвратно. Поначалу это тяготило Анселя, но в какой-то момент он смирился и со своим руанским поводком, и с тем, что ему предстоит странствовать по стране всю оставшуюся жизнь.
Много раз в трапезных залах, где он оказывался, не находилось еды, соответствовавшей его строгому посту. В первые годы своих странствий Ансель смиренно принимал выпавшие на его долю испытания и отказывался принимать пищу, неположенную доброму христианину. Но однажды поздней осенью, вымокнув под проливным дождем и с трудом добравшись до постоялого двора, он понял, что попросту погибнет, если не поест. В тот день впервые его греховное бренное тело взяло верх над волей духа, и он позволил себе мясо. Ансель полагал, что один его вид на тарелке вызовет отвращение, однако – утомленный несколькими днями голода – он жадно налетел на принесенную порцию и съел все без остатка. В тот вечер Ансель удивленно смотрел на пустую посуду и понимал, что никогда прежде не пробовал ничего вкуснее. Хотя сам вкус мяса и показался ему непривычным, это греховное блюдо сумело быстро утолить голод и придать сил. Ансель мгновенно почувствовал себя лучше и понял, что способен на дальнейшие странствия. В тот день он впервые нарушил свой строгий пост и был шокирован тем, с какой легкостью это сделал. Тот вечер переломил еще один столп его веры. Священная книга, по которой он раньше позволял себе учить добрых христиан, теперь стала отягощать его дорожную суму. Он знал, что более не имеет никакого права называться совершенным и уже никогда не сможет получить истинного утешения.
Черная одежда, которая прежде являлась его отличительной чертой, теперь стала для него новым поводом чувствовать свою греховность, и вскоре, скопив небольшое количество денег скромными случайными заработками, он сменил ее на более простую и неприметную.
Теперь он позволял себе лгать, чтобы быть незаметным. Запутывал следы. Пропадал из-под самого носа агентов инквизиции, рассказывая разные истории о городах, в которых не рождался, и о людях, которых не встречал. Ложь удивительно легко вплелась в его повседневную жизнь, опустив его в собственных глазах до уровня неисправимого грешника.
«Кто бы мог подумать, что я так изменюсь», – с горечью вздыхал он, но не переставал потворствовать этим изменениям ради того, чтобы выжить.
Он много раз спрашивал себя, зачем теперь живет, но не находил ответа. И вот однажды Господь снизошел до него и позволил ему обрести надежду на то, что частичка его веры попадет в руки достойного человека. Его последнего живого друга.
Теперь он знал, что именно желание справиться о делах Вивьена Колера неизменно влекло его в окрестности Руана. Это же желание привело Анселя сюда и теперь.
В Дарнетале, живя на постоялом дворе, Ансель каждый вечер перед заходом солнца спускался в таверну, где собиралась добрая половина населения городка. Он делал скромный заказ и тихо сидел, внимательно прислушиваясь к тому, о чем говорят люди вокруг, толком не зная, какие вести ожидал услышать. Возможно, он ждал некоего знака свыше? У него не было ответа на этот вопрос.
И вот пару дней тому назад в Дарнетале заговорили о крайне необычной казни на главной площади Руана. Заезжий торговец поведал, будто некий чужеземный высокопоставленный церковник зачитывал вместо представителей светской власти обвинительный приговор рыжей ведьме, а в исполнение этот приговор приводил молодой черноволосый инквизитор. Такое событие было из ряда вон выходящим, ведь обыкновенно приговор зачитывали представители светской власти, а в исполнение его неизменно приводил палач.