Скованными движениями Такено достал свой лук и вложил в тетиву стрелу с обмотанной вокруг наконечника тряпкой, пропитанной маслом. Генерал взглянул вдоль северо-восточного угла стены, сделал поправку на ветер, и выпустил стрелу. Пламя было тусклым и почти незаметным в тумане, но точность и крепость руки старика не подвели его. Пылающая стрела почти долетела до дальней стены, воткнувшись в пыльную землю, оставив часть масленой тряпки догорать.
- Кавалерия. – Командный голос Такено звучал так же громко и четко, как и при его первом в жизни приказе. Полет стрелы, тем не менее, служил сигналом, и прежде, чем она успела приземлиться, послышался громогласный рев из отдаленных площадей крепости. Звук, подобный раскату грома прокатился вперед, звук, который Такено слышал тысячу раз, ведя кампании во имя Даймё, звук, который успокаивал его и напоминал, что на некоторые вещи всегда можно было положиться. Ретивость лошадей и отвагу солдат в бою. Силу и величие боевого скакуна. Ясность цели, исходящую от знания и уверенности в справедливости своих намерений.
Такено зажег еще одну стрелу, но вместо того, чтобы использовать лук, он протянул руку с горящей стрелой за край балкона, раскрыл ладонь и выронил ее пылающим наконечником вниз.
- Лучники, - выкрикнул он. – Приготовиться.
Всадники на земле собрались бы сами, и лучники в башне подготовились бы, лишь завидев сигнал, но Такено хотел лично отдавать приказы, даже если он был единственным, кто их слышал. В небе послышался мягкий свист десятков гигантских мотыльков, подлетавших к противнику.
За стенами, О-Кагачи уже орудовал тремя головами и начинал проявлять признаки раздражения. Он наносил удары сомкнутыми челюстями по одной и той же части стены, поочередно меняя бьющие головы. Ритм ударов становился все жестче, и каждый последующий удар был сильнее предыдущего.
Головы О-Кагачи обрушивались в нарастающем ритме, а кольца его тела перекатывались, возвышаясь над самими стенами крепости.
Такено впал в отчаянье, видя, что необъятная масса Великого Древнего Змея собиралась воедино, чтобы раздавить стены, попросту навалившись на них. Возможно, лишь гордость О-Кагачи заставляла его продолжать биться головами о стену, либо же он был настолько первобытен, что просто неспособен был увидеть ничего, кроме самого прямого пути к своей цели. Одно было ясно: змей собирался пробить могучие стены Эйгандзё, и отсутствие прогресса в этом намерении начинало его раздражать.
Даже зачарованные стены мощнейшей крепости Даймё не могли долго выдержать натиск О-Кагачи. Под ударами его голов возникла первая трещина, и великий змей удвоил усилия. Каменный блок у самой вершины стены раскололся надвое, и удары чудовища выбили верхнюю его часть во внутренний двор башни. Стена начала уступать, но безжалостный бой чудовищных голов не унимался ни на секунду.
Такено зажег еще одну стрелу и подготовил свой лук. Ему нужно было отвернуться от О-Кагачи, чтобы произвести точный выстрел, и он чутко прислушивался, натягивая тетиву. Когда он услышит, что стена поддалась, он подаст сигнал кавалерии. Две тысячи солдат и лошадей объедут вокруг башни и нападут на О-Кагачи. Сразу после начала битвы змея с наземными силами, начнется атака с воздуха. В седлах мотыльков восседали самые одаренные маги в армии Конды, но их было совсем не много. Даймё всегда предпочитал полагаться на скорость боевых животных и дисциплину своих воинов, придерживая магию в резерве для самых крайних обстоятельств.
Такено ждал, слушая, пока тетива держалась на рифленых мозолях его пальцев. Пот струился по его лбу, и он смотрел прямо, полу-зачарованный пламенем огня на пропитанной маслом материи, привязанной к стреле. Удары продолжались, но стена не рушилась. Пока.
Под ним двести лучников стояли в таких же позах, готовые выпустить стрелы в нападающее чудовище. Среди них также было несколько магов, и большинство их стрел были благословлены Мёдзин Очищающего Пламени на меткое попадание, на поражение священным огнем и светом всего, что было неправедным.
За его спиной раздался жуткий звук раскалывающихся камней, агонией пронзивший его уши. Такено туго натянул тетиву до предела, но не отпустил ее. Вместо этого, он бросил взгляд на сцену за его спиной, где О-Кагачи пробивал дыру в стене, способную свободно вместить одну из его голов.