Оставшиеся ученики маги нарушили строй, как только Хидецугу поставил свою массивную когтистую ногу на нижнюю ступень. Он фыркнул, развлеченный их страхом и разочарованный их трусостью. Меньшим, что они могли сделать, это сбежать и оставить хоть одного живого, чтобы он откусил ему голову одним укусом. Людей это всегда впечатляло, и он жаждал увидеть это выражение шока и ужаса на их лицах.
Вместо этого, Хидецугу взошел по лестнице, перешагивая разом через четыре ступени, орудуя руками, для большей скорости. На вершине лестницы он обернулся и осмотрел проделанный ими путь.
Между академией и берегом виднелся след из горящих обломков лодок. Все остальное движение на воде перенеслось на дальний край озера, распределившись на сколько хватало смелости ближе к водопаду. Обрушивающиеся потоки воды были столь же смертоносными, как и нападение Хидецугу, и его бы невероятно порадовало, если бы кто-нибудь из этих сбежавших лодочников погиб, переметнувшись к еще большей опасности.
В воде также плавало много тел, хотя Кейги среди них не было. Озеро, конечно, было достаточно глубоким, чтобы скрыть ее тело, но Хидецугу жалел, что трупы драконов не плавали, как трупы людей. Он бы хотел растянуть тело Кейги в ровную линию и прибить, чтобы на пути домой провести своих охотников по ней, как по мосту.
С этого места ему не было видно причала хранителя гавани, но он знал, что он был поврежден и затоплен. Всем тем, кто остался внутри будет сложно выжить без жабр. В ночном небе над ним сверкал полумесяц, и его свет отражался от башен облачного города соратами. Хидецугу фыркнул в сторону Оборо, думая, «Настанет и твой черед. Пес óни Кобо был лишь первым вестником великих демонов».
Случайные стрелы или копья падали из верхних окон академии, но его шкура была для них слишком толстой, а его охотники слишком ловкими. Они отвечали тем же на каждую стрелу, и их меткость всегда была идеальна. Вскоре выстрелы прекратились, и захватчики заняли всю внешнюю территорию школы.
Хидецугу тяжело сел, скрестив ноги, и опустил кулаки на колени. Он прошептал слова заклинания о-бакемоно, пока его охотники прыжками поднялись на лестницу, встав полукругом за его спиной. Желто-оранжевый шар, дрожа, зажегся перед закрытыми глазами Хидецугу и быстро начал разрастаться, пока не стал размером с голову огра.
Он открыл глаза, сделал вдох, и нежно подул на сияющую сферу. Шар энергии мерно поплыл вперед, над лестницей и через провал между фундаментом академии и платформой причала на вершине гейзера хранителя гавани. Деревянные доски обуглились под шаром, когда тот проплыл над ними.
Достигнув центра платформы, сфера Хидецугу взорвалась. Взрыв не вызвал ударной волны, или пылающего облака дыма. Вместо этого, из него вырвался поток свежей магмы из самого жерла вулкана. Расплавленная порода текла по кругу, пока все, кроме самого края платформы не было покрыто смертельным жидким огнем. Языки пламени облизывали края лавовой пленки, и ужасный грохот раздался из-под пристани. Не выдержав жара и веса расплавленной почвы, платформа треснула пополам. Одна ее половина отвалилась, а остальное накренилось под опасным углом. Затем платформа попросту рухнула, сломавшись и осыпавшись в холодные воды озера.
- С этого момента, - сказал Хидецугу, - никто отсюда не уйдет. – Его равнодушные ямабуши разом кивнули.
- Кругом, - скомандовал огр. Он все еще не разжал кулаки и не оторвал их от колен. – Если кто-нибудь явится отвлечь меня, расправьтесь с ним жестоко. Меня не беспокоить.
Вялые лица снова кивнули в унисон. Охотники повернулись спиной к Хидецугу, осматривая подступы со всех сторон.
Огр достал сверток, который он носил на поясе, и вынул из него несколько мелких предметов: плитку мозаики с изображением чего-то, похожего на миниатюрный рой пчел, начертанный до мельчайших подробностей; небольшую глиняную бутылочку с запекшейся коркой чего-то красно-черного вокруг пробки; и чистый кристалл, вырезанный в форме сердца. О-бакемоно положил перед собой плитку, начертил вокруг нее круг густой красной жидкостью, и сжал кристалл в форме сердца в своем массивном кулаке.
Ему, вероятно, стоило отослать ямабуши на безопасное расстояние, но их работа уже почти была выполнена, и их выжило больше, чем он ожидал. Даже если этот ритуал заберет половину оставшихся охотников, у него их останется достаточно, чтобы завершить начатое.
Хидецугу начал громко колдовать, издавая грубый, раскатистый рев, который одновременно казался и мелодичным и угрожающим. Красный круг на полу почернел и начал дымиться. Плитка мозаики задрожала и подпрыгнула, очевидно, пытаясь вырваться из круга.