Напоследок Воин все же осмотрел поле боя. Особенно интересовало его обезглавленное тело. Теперь, когда горячка ночного сражения исчезла, он мог до деталей вспомнить всё, что творил его меч. А это "рукоделие" в памяти не отложилось. Приписывать сей подвиг псу было бы неразумно, и он, усмехнувшись, оглянулся туда, где скрылся таинственный юноша.
- А парень-то не промах. Такой не пропадет! Верно?
Бессловесный собеседник деловито чесал ухо задней лапой.
Воин еще раз рассмотрел голову бедолаги, оторванную мощными когтями, и отшвырнул ее в кусты. Вытер руку о мокрую траву, поймал узду коня и вскочил в седло.
- Вперед, Лембой!
* * *
Знойное лето кануло в пучину прошлого, и образ юноши-еретика засосало в одноликую череду дней, будто в болотную топь. Воин уже не поручился бы за то, что таинственный пленник - не изощренная игра его воображения. Но нечто неотступно следовало по пятам, периодически напоминало о себе беззвучными непонятными словами и странным туманом, вытесняющим сны. В одиноких скитаниях, в боях, в воспаленном бреду - оно сохраняло одну и ту же личину. Тень. Мутная холодная тень за спиной.
Высокородная дама, соизволившая навестить раненого телохранителя, обронила: "Ты прямо-таки заговоренный воин! Когда встанешь на ноги, я сделаю тебя старшим в отряде моей стражи. Это для начала". Оправившись от раны, Воин без лишних разговоров покинул богатый дом. "Я свое дело сделал, - объяснил он верному псу. - А жизнь в ее хоромах - не по нам. Верно?" Лембой, разумеется, согласился с хозяином. А тень за спиной качнулась отчетливыми словами: иди и помни...
Через несколько месяцев, когда мрачное северное небо изрыгало тяжелые мокрые снега, Воин убедился, что провидение действительно надежно его охраняет. Была ли то "сила предков" или еще какая-то "сила", он не знал. Но после ожесточенной схватки из двенадцати опытных бойцов в живых остался лишь он один, "младшой" - как его называли в дюжине.
"Эй, ты, что за спиной! Ты кто?!" - крикнул тогда Воин в дышащий морозом лес.
То... то... - откликнулось услужливое эхо.
...откуда приходит жизнь, - пролетело над непокрытой головой вместе с колючим ветром...
Тоска подкралась незаметно и на правах хозяина поселилась в душе. Однажды он обнаружил, что привык разговаривать с самим собой. Причем мнимый собеседник так или иначе принимал образ таинственного еретика, чудесным способом вернувшим ему погибающего четвероного друга. "Может быть я и впрямь хотел, чтобы он остался?" - в который раз подумал Воин. Нелепая идея - во что бы то ни стало отыскать юношу - немедленно разбилась о бескомпромиссный рассудок.
- Я даже имени его не спросил, - горько сообщил он лохматому спутнику. Одному дьяволу известно, где парня черти носят.
Раскисшая дорога кишела людьми. Повозки и телеги тащились нескончаемой вереницей. Пешие и конные, богатые и бедные, люди стекались к городским воротам в ожидании ежегодного праздника.
Воин придержал коня. Повозка, груженая массивными тюками, увязла в талом сугробе, а ее незадачливый хозяин, охрипший от брани, тщетно понукал измотанную лошадь. Всадник спешился. Мужичок замолчал и втянул голову в плечи, ибо приближение рослого молодца с мечом за плечами могло обернуться для торговца всяческими неприятностями.
- Эй, спереди зайди... - велел ему Воин. - Давай!
Он навалился плечом на злосчастный воз.
Хозяин отчаянно потянул поводья. Лошадь захрапела и, наконец, выволокла повозку на дорогу.
Вытирая пот со лба, Воин вернулся к своему коню. Следом, рассыпаясь в благодарностях, трусил торговец.
- Не стоит, - обронил в ответ всадник.
Мужик не унимался.
- Ты никак на боях решил счастье попытать? Удачи желаю! А после ярмарки уезжать не спеши, говорят, костер будет!
Воин почувствовал, как ни с того ни с сего похолодела спина.
"Костер?"
И пришпорил жеребца.
Город не отличался от других, куда заводили Воина непредсказуемые тропы судьбы. Не отличалась от прочих и хозяйка постоялого двора, наотрез отказавшаяся пускать на порог страшную лохматую собаку. Лишняя монета пошатнула принципы чистоплотной женщины. Не дослушав всех условий и нравоучений, Воин кивнул псу, и тот чинно проследовал за хозяином в оплаченную комнату. Вот уже полгода человек делил с единственным другом и хлеб, и кров.
Ночь прошла беспокойно. Призрак костра витал в обрывочных снах вместе с образом холодной каменной стены и бледным знакомым лицом.
"Где же твоя "сила предков", парень?"
С этими мыслями Воин проснулся в сумеречный предрассветный час и долго лежал на дощатой кровати, бесцельно глядя в потолок.
- Эй, Лембой!
Пес приподнял одно ухо, потянулся и зевнул, выставив на обозрение внушительные крепкие зубы.
К полудню всадник и собака выбрались на площадь, где собралась жаждущая зрелищ толпа. Жонглеры на широком деревянном помосте демонстрировали свое искусство, паренек с огромным шестом в руках, ходил по растянутому канату, кривлялись и звенели бубенчиками скоморохи. А рядом зазывала, перекрикивая гомон и аплодисменты, завлекал лихих молодцов помериться силами в кулачных поединках. И стоило первой паре бойцов выбраться на помост, жонглеры, канатоходец и скоморохи были вмиг забыты. Зрители обратилась к жестокому единоборству.
Воин смотрел на бойцов, и необъяснимый ужас зрел в глубине сердца. Двое дрались на смерть, а толпа гремела восторженными воплями. Побежденного унесли вон, и его место против победителя немедленно занял другой.