— Врешь.
— Не вру, — поджала губы женщина, — со мной ни у кого не получается.
Амр открыл рот, чтобы оторвать зубами кусок мяса, да так и замер.
— Что ты сказала?
— Я девственница, — буркнула рабыня. — Уже сорок два года подряд.
Амр растерянно моргнул.
— Ты так плохо пахнешь?
Монашка густо покраснела.
— Обычно пахну… как все.
Амр хмыкнул. Он слышал, что у некоторых диких племен женщин зашивают, вроде как до самой свадьбы… а некоторые бывают, как утверждают мудрецы, сразу и женщина и мужчина.
— У тебя… там… что-то не так? Не по женской природе?
— Все там нормально, — опустила глаза в пол рабыня.
— Тогда почему?!
Амр ничего не понимал.
— Я им всем — как мать, — глотнула монашка, — и мужчины это чувствуют.
Симон шел от офицера к офицеру — строго по цепочке перепродаж и выигрышей. Здесь, на маленьком каменном острове, мужчины буквально сходили с ума от скуки и менялись женщинами так часто, как могли. Понятно, что солдаты находились в худшем положении, но для офицера проиграть женщину или даже законную жену своему товарищу в кости за грех не считалось.
— Была у меня эта Елена, — не стал скрывать самый первый, — но я ее сразу продал; толку никакого.
Симон понимающе кивнул и двигался к следующему.
— В кости проиграл, — мрачно отзывался тот, — баба видная, хоть и в возрасте, но — вот зараза! — мне ее не хочется. В первый раз на такую нарвался.
Симон хмыкал и двигался к тому, кому Ее проиграли на этот раз, и, понятно, что история повторялась — от мужчины к мужчине. Заговор, что когда-то был на Елену установлен, действовал и поныне. А потом его вывели на замершего с картой в руках коменданта, и все рухнуло.
— Амру я ее проиграл, — буркнул комендант и вдруг его брови поползли вверх. — Подожди, а ты кто такой?
— Лекарь. Я всегда здесь был, — послал наваждение Симон.
— У меня с памятью, слава Всевышнему, все в порядке, — покачал головой комендант и повернулся к двум рослым гвардейцам, — взять шпиона!
— Стоять! — приказал Симон, и двинувшиеся к нему бугаи послушно замерли.
— Взять его, я сказал! — рявкнул комендант.
Те не двигались. Комендант оценил ситуацию, что-то понял и потянул меч из ножен. Симон вздохнул, развернулся и неспешно побежал к стене. И, конечно же, перед ним расступались все, и только дышащий в затылок, не поддающийся наваждению главный полководец так и мчался вслед, яростно кроя руганью никуда не годных солдат.
— Всем смотреть на меня! — вскочил на стену Симон и раскинул руки.
Защитники Родоса замерли.
— Сейчас я взлечу в небо, — пояснил Симон, сделал шаг назад и ухнул в кроваво-красную воду. Вынырнул, отплевался, лег на спину и размеренно поплыл к Трое.
Стрелы, которыми посыпали «Симона» ошалевшие от невероятного трюка солдаты так и уходили в небо — туда, где они его видели.
Невольный миг навязанной Амром откровенности что-то изменил, и Елена вдруг стала рассказывать — все больше и больше. Она говорила и говорила: о странных, почти забытых монахах, о налете имперских гвардейцев, о келье размером с дворцовый зал, о садике размером с ковер, но более всего — о звуках, которые постоянно доносились до нее с той стороны каменной стены монастыря. Оказавшись в заключении в четырнадцать лет, она ориентировалась в мире лишь по этим звукам.
— И ты просидела там двадцать восемь лет?
— Да.
— И ни разу не попыталась бежать?
Елена опустила глаза, и Амр покачал головой и почему-то вспомнил об Аише. Принцесса тоже стала заложницей своей великой судьбы. Едва Мухаммад умер, яркая, сильная, деятельная Аиша оказалась под надзором соглядатаев Хакима и Али. И, вот парадокс, в то время как Аиша тигрицей металась по своей клетке, мечтая о дне, когда она вырвется и продолжит начатое мужем, Елена терпеливо ожидала, какую судьбу назначит ей тот, кому она перешла в очередной раз.
— А почему ты все это мне рассказала?
— Ты первый, кто спросил, — дрогнувшим голосом отозвалась Елена. — Никто раньше не спрашивал. Вообще.
Амр вздохнул. Такой женщине следовало стать женой Мухаммада. Ее исключительная родовитость и его полные божественной правды откровения могли сделать невозможное. Но пророк умер, и теперь мужем Царицы Цариц мог стать любой проходимец.
— Нет, я не возьму тебя в жены, — вслух подумал Амр.
— Почему?
Амр пожал плечами, вытащил кости и бросил.
— Один и один. Видишь?
Елена склонилась над костями.
— И что?
— Я загадал на тебя и на себя, — серьезно произнес Амр, — и будь уверена, если б на костях была совсем гладкая грань, выпала б именно она.