- Маменька Уьяной нарекла, зовут все больше ведьмой, а величают – чертовкой проклятой, - как тебе больше нравится, так и кличь, чай не кисейная барышня, не обижусь – по мне так хоть горшком назови, только в печь не ставь.
- Да, ты я смотрю, не только собой хороша, да и на язык востра, Уленька – присвистнул барич, - Я.... – начал было представляться охотник, да прикрыла его уста Уля ладошкой.
- Коли, соврать хочешь – лучше и не берись говорить, не дура, и так вижу, что не из простых. По имени вас, мне величать не след, пане. Сюда ветром чужих не заносит, стало быть, к старому Всеселовскому барину, сынок погостить приехал.
Серж не сдержал таки любопытства, и откинул рушник с затейливого Улькиного лукошка – и правда, колдовка, одни травы в корзиночке – лепестки, корешки, да листочки.
- Знающие люди, бают, пане, - в нынешнюю ночь, все травы в сто крат больше целебную силу имеют, вот и спешу пополнить запасы. Не до развлечений мне, да и чужая я там, нежеланная гостья.
- И, правда, чаровница – рассмеялся охотник, потрепал скулящего пса по лоснящейся лобастой башке, отставать от Ульки он не собирался, хоть и не осознавал уже - попалась ли ему беззащитная жертва или сам он вязнет, как жалкая муха в искусно сплетенной паутине.
- Может, покажешь здешние лесные чудеса, фоме неверующему?
- Чай, думаешь, задурить голову просвещенному пану труднее, чем невежественному мужику? – шепнула Улька укоризненно – Что ж, коли, охота есть, почему не показать.
Теперь уже Улька поймала сильную ладонь охотника и увлекла за собой в самую непролазную чащу. По дороге, лукошко, полное лечебных трав, схоронила между корней старого, изранненого в прошлогоднюю грозу дуба, чтобы не мешалось, да не дай бог, не растерялось целебное содержимое по нелегкой дороге.
- Смотри пане, - Улька довела Сержа до самого черного озера, чьи берега топки, и осыпаны белым цветом морошки. Погрозила пальцем, дабы стоял тихо и не рвался из глупого любопытства подкрасться поближе. В можжевеловых зарослях затаиться можно было, разве что присев на корточки, но барич не замечал неудобства позы, замер, как громом пораженный, в плену волшебного зрелища.
Вокруг озера водили хоровод белокурые девы в бледных призрачных одеждах, в венках из белых нимфей. Сквозь ткань странного наряда, похожего на нательную сорочку, светились в серебристой дорожке света молодого месяца их мраморные тела. Сержу показалось даже, что спутница дурачит его, и что только лунный свет, морок наведенный чародейкой да его собственное разыгравшееся воображение преобразили юных крестьянок в невыразимо прекрасных виллис.
- Вот где, истинная красота, пане – шепчет, Ульяна, - Только ты уж сам не ходи, к русалочьей купальне, если не хочешь навсегда присоединиться к сомну утопленниц.
Девы запели нежными голосами заунывную мелодию – слов не разобрать, только на сердце томление, да в голове калейдоскоп мыслей чудных. Ноги не слушаются, будто сами к озеру тянут, да только колдунья не дремлет, крепко держит за руку, не пускает очарованного охотника. Поплыли по темной воде венки из кувшинок, заплясали над морошковым цветом зеленоватые блуждающие огоньки, совсем рядом покружила одна из виллис - на голове Сержа волосы зашевелились от ужаса, когда мимо него пронеслось бледно-голубое создание, и чуть ли не по самому лицу скользнула переплетенная длинной озерной водорослью прядь серебряных мокрых волос.
- Пойдем,- Уля потянула барича прочь от черного озера, казалось бы в самое нутро непролазного бурелома, однако, продираться им и вовсе не пришлось, чащоба словно расступалось перед хрупкой ведьмой, пропуская в самую глушь, открывая свои секреты, обнажая свою истинную природу. Охотник и сам уже крепко держался своей прекрасной провожатой, не столько со страха, сколько в оцепенении, только и успевая крутить головой да подмечать странности тайной жизни леса.
- А теперь смотри, - Уля вывела Сержа на заросшую папоротником поляну, подвела к одному из кустов, запутавшегося в корнях огромного в три обхвата вяза и указала тоненьким пальчиком на бледное, тщедушное соцветие.
- Вот он, перунов огнецвет, - сорвешь, все клады тебе откроются, богатство и власть к твоим ногам упадут, - лукаво промолвила ведьма. В нынешнюю ночь, с цветком папоротника, да с оберегом из корня плакун-травы, можно еще одну волшебную травку отыскать, которая всякое железо ломает, запоры отпирает.