Выбрать главу

"И хорошо, что не видела», – подумала Ульяна, – "Не дай бог, еще раз увидеть такое!" Сколько раз она корила себя, что не сдержала любопытства и прокралась в дом, повидать деда в последний раз... Лучше бы он остался в памяти таким, каким был при жизни: с хитрым прищуром изжелта-карих глаз, с лукавой улыбкой прячущейся где-то между густых сивых усов и длинной бородой, высокий, ничуть не сгорбленный старостью с немного прихрамывающей, но твердой походкой. Но во сне она не осознавала, что дед уже умер, ей казалось, что он просто ненадолго приболел, и будто родственники увели детей из дома, дабы не беспокоили они старика своими шумными играми…

Пред глазами Ульки стояло перекошенное и почерневшее лицо деда, так страшно подурневшее в смерти. На месте тонких черт лица, не искаженных мелкими морщинками – обтянутый кожей череп, сведенное судорогой окоченевшее тело, выгнутое, скрюченное. И пристально взглянувшие на нее мертвые глаза. Смотрящие так, словно под тленной оболочкой заключен живой страждущий дух, который из всей любопытствующей толпы хотел выхватить именно ее и запомнить. Запомнить навечно…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

4. Наследники. 2000г.

Когда жигуль с помощью трактора вызволили из коварной западни в виде заполненной грязью ямы, и семейство Кости благополучно доставили в Пуньки, уже начало темнеть. Гости собрались в избе Кузьмы отметить приезд, да поговорить по душам. Все-таки как-никак родственники…

Как оказалось, только одного Костю угораздило привезти с собой семью. Оба старших брата сорвались по телеграмме с работы, а вот младшему пришлось перепланировать долгожданный отпуск. Самым обидным было то, что, похоже, приехали братья напрасно – дед помирать не собирался и чувствовал себя вполне сносно для своего векового возраста. Кузьма и не думал слать телеграмм – по всей видимости, постарались другие благожелатели.

Костик мучительно отслеживал смену выражений на лице жены. Его Светик ему ни за что не простит испорченный отпуск, и сданные билеты в Сочи... Пожалуй, из всего этого несуразного путешествия одному человечку все-таки выпала радость – девятилетняя Варенька, никогда в деревне не бывавшая, с восхищением носилась по двору, распугивая домашнюю живность. Она успела перетискать и пятнистого поросенка, и лохматую тихую дворняжку, и парочку млеющих на печи котов. Досталось и деловитым пеструшкам и озабоченной своим потомством гусыне. Даже поглощенный собой индюк торопливо ретировался в свой загон, увидев в руках рыжеволосой девчушки трофей из хвоста кочета Петьки.

 

– Зря вы приехали, – наконец, высказал Кузьма то, что давно вертелось у него на языке, – Старик, конечно, плох... Но о нем есть кому позаботиться...

Прозвучало это так: “ваша забота всем только навредит”.

– Почему вы тогда не взяли деда к себе в дом? – возмутилась Света, – Оставили пожилого человека одного на хуторе. Там же ни света, ни телефона... Никаких удобств. Воды некому подать.

– Да не пойдет колдун из своего дому никуда – сухо сказал Кузьма, всем своим видом показывая, что городские тут ни ничего не поймут, и добавил, – К нему все же заходят...

– “Заходят” – фыркнула Света, – Я свою мать давно из деревни перевезла, а ей, поди, не сто лет с гаком.

– Да, и тоже еще та ведьма, – хихикнул Костик.

Но почему-то его веселья никто не разделил: жена дяди – Тамара взглянула на племянника осуждающе, братья передернули плечами, а Светик надулась.

– Вообще-то, мы у него теперь по очереди дежурим, – прояснил обстановку раскрасневшийся от выпитого самогона Валентин, – Только...

– Только, долго так продолжаться не может, – закончил за него Олег, – У нас тоже дела стоят. В телеграмме чуть ли не на похороны звали. А дед ничего себе... еще поживет...

– В таком возрасте, состояние может быть обманчивым, – Валька прятал глаза, – Неизвестно, сколько он протянет. Старика надо в семью, хоть и упрямится он... Ничего всем скопом уломаем...

Кузьма скрестил руки на груди и презрительно посмотрел на племянников. Скрытый упрек в их словах он проигнорировал.

– Я его домой не возьму. Даже если он сам попросит, – отрезал дядя.

Олег поперхнулся чаем и в растерянности пересадил очки с кончика носа обратно на переносицу.

– Он же твой отец, – выдавил старший племяш и закашлялся.