— Согласен. — Без раздумий ответил Юрген. Он видел, что агония его брата достигла апогеи и не хотел ему более мучений. — Спаси его.
— Да нет проблем. — Странник подошел к лежащему на земле варгу, но не стал доставать никаких зелий а просто резанул ладонь и приложил кровоточащую руку к порезу. — Готово, лучше, чем прежде, однако ему нужно будет пару дней на то, чтобы полностью восстановится. Я исполнил свою часть сделки, надеюсь, что и вы тоже будете так добры исполнить свою.
— Я свое слово держу и эти двое тоже буду делать как я скажу, — Юрген недоверчиво смотрел на юношу на земле, который с каждой секундой все более оживал: кожа розовела, а стоны мученической агонии переходили в мерное дыхание спящего человека. — Но что если сигнала не будет?
— О, не беспокойтесь, в крайнем случае вы скажете, что я отравил вас и вы вынуждены были отлеживаться у ведьм.
— Но если Синт потребует у них ответа?
— Если он не некромант, то у него вряд ли что-то получится. — По блеску в глазах и тому с какой неприязнью мужчина произнес последние слова, Юрген понял, что ведьмам пришлось гораздо хуже. Бережно уложив брата на его фелиара, он пришпорил своего и направился на юг.
— И да, не стоит пытаться выслужиться перед вашим лордом и скакать в столицу, иначе я буду крайне расстроен вашим поведением. — Последнее было сказано таким ледяным тоном, что, и Юрген, и Барт — второй по старшинству из братьев, синхронно вздрогнули и поспешили убраться подальше. Как бы не закончилась эта история им не хотелось переступать дорогу этому чудовищу с голубыми глазами.
Голова
***
Отпустив варгов, я сел и начал готовиться к встрече с последней троицей, проверяя и распределяя очки полученные за время сражений. Суммарно перевалив за пятидесятый уровень, я получил такое количество бонусов, которое не могло не радовать. Помимо бонусов за расу и уникальные достижения, мне досталось несколько умений от дендриков: "шепот леса" , который позволял передвигаться менее заметно и, напротив, слышать гораздо лучше; "древесный яд" позволявший использовать растительные яды и генерировать их. Отдельно я отметил для себя, что и от раненого варга мне досталось умение, которое имело название "последняя охота" и позволяло мне находясь на пороге смерти восстанавливать здоровье за счет поедания плоти, кроме того вполовину увеличивая скорость и урон. Я перечитал еще раз, проморгался не веря своим глазам. Вкупе с кинжалом, эта способность будет творить ад, поскольку это увеличение действовало на ВЕСЬ урон и ВСЕ действия. Правда работать начинала только когда здоровье опускалось до двадцати процентов, но это мелочи. Скорее всего, даже у варгов этот показатель ниже, поскольку способности химеры усиливали все положительные эффекты, если на способностях или предметах есть отрицательные эффекты, о чем мне услужливо подсказало пояснение, которое появилось после того как мой разум превысил пять сотен единиц. И тут когда я закончил с навыками и очками, я услышал легкий свист, который все усиливался и направлялся в мою сторону. В последний момент уйдя перекатом от источника, я осознал, что это был метательный топор, который рассек валун о который я еще долю секунды назад опирался. Я повернулся в сторону метавшего в меня и обнаружил троицу, которая на всех парах неслась ко мне: впереди был Ингвар, который собственно и метнул топор и судя по перекошенному от злости лицу, если бы он был жив, то был бы красным от бешенства от своего промаха.
— Мерзкий драугров выродок, — Бладмир, который появился за моей спиной, готов был рвануть в бой, если бы не его бестелесность, которая мешала ему. Однако, она совершенно не мешала ему осыпать проклятиями всю троицу с которой он, по всей видимости, был знаком еще при жизни.
— Кого, я вижу, это же наш горе-любовничек, — голос принадлежавший Линде был чуть ниже, чем обычный женский голос, однако не это меня насторожило, а то, что я на секунду потерял Страда из поля зрения и чуть было не поплатился за это своей головой, когда его меч просвистел рядом со мной. Была ли причина в том, что мой уровень ловкости был достаточно высок даже для того, кто был почти в четыре раза выше меня по уровню или в банальном везении, но уже следующий удар я принял на свой меч и вполне успешно его парировал, пошатнув равновесие мужчины, что дало время на разрыв дистанции. Теперь я держал в поле зрения всех участников процесса. — А я вижу, ты спелся с этим мальчишкой, Бладмир. Мечом он работает неплохо, но с тремя ему не совладать.
— Сестрица, да ты верно ослепла, он же умудрился порезаться, пока скакал от меня зайцем. — Я посмотрел на свое плечо: пробитая подмышечная артерия. — С такой раной он не протянет и часа. Ну ничего, сейчас он потеряет сознание мы его свяжем и доставим вашему отцу, он разберется, что дела… — Только тут он увидел, что кровь не бьет струей, как ей это положено. Усилием воли я остановил кровь, заставив ее собираться вокруг ладони руки, формируя кровавый кнут.
— Кровавый колдун! — Кто из троих это крикнул, я уже не слышал, поскольку все мое тело превратилось в пружину и я нырнув под лапу фелиара без замаха хлестнул барона плетью. Удар пришелся на щит, а вот зверушке не повезло- ее тело дернулось будто от удара током и фелиар, сбросив всадника, убежал в чащу леса, издавая звук, который был похож на кошачий мяв и шипение одновременно. Не давая опомнится, я кнутом подцепил ростовщика из ножен и резко ударил им в незащищенную часть. Ничего не произошло. Подумав, что против такой большой разницы в уровнях кинжал не действует, пока Страд не вырвал его из себя и не метнул в мою сторону. Попытавшись уклониться, я понял, что кинжал не позволит мне этого сделать, поскольку в тот же момент он вошел точно в живот. Работает, зараза. Это я понял в тот момент, когда чуть не ослеп от боли: ломало кости от резкого скачка уровней и характеристик, а мозг пронзила острая боль от того, что этот мерзкий кинжал отнял почти половину моего здоровья. Вот только три десятка уровней сделали свое дело. Я стал гораздо сильнее, быстрее и умнее. Скорость обработки поступающей информации выросло в разы. И тут я услышал звук падающих костей. Страд стоял наполовину обнаженный, пытающийся поднять оружие я мельком взглянул на барона
Барон Страд. Пейк. Палач 163 уровень.
— Ну что, мальчики девочки, пора начать наш танцевальный марафон.
***
Потерять три десятка уровней в одно мгновение, да еще и лишиться половины снаряжения- этот удар оказался слишком силен, чтобы прийти в себя и осознать, что мужчина, который стоял перед Страдом меньше по уровням его в два раза. Слишком уж сильной была надежда на уровни и экипировку. Прав был Штефан, когда говорил о том, что подобная самонадеянность станет губительной для людей этого мира. Удар, который был не столь страшен физически, нанесло такое колоссальное психологическое давление, что если бы не появившийся за спиной баронессы Мунтус, бой окончился позорным бегством всех троих. И пока божество готовилось колдовать, Штефан, легким движением меча снес голову Страда. Удар оказался так силен, что голова отлетела в чащу леса, а само тело осталось стоять, орошая местность фонтаном сиреневой крови, которая, падая на землю не впитывалась в нее, а текла ручейками к кнуту, наполняя этого странного человека тем могуществом, которое тысячи лет держало в страхе этот мир.
— Ты пожалеешь, что родился на свет, — с этими словами Линда рванула поводья в сторону этого странного мужчины на ходу обнажая меч, который наливался красным и начал вибрировать от нетерпения предстоящего боя. За ее спиной неотрывно следуя стоял Мунтус, который руками, сотканными из тысяч нитей закрывал глаза баронессе. Вот только ее слепая ярость была обманчива: каждый шаг, каждое движение рукой, каждый удар делались ради того, чтобы искалечить убийцу ее брата. Они бы находили цель, если бы Штефан был менее опытным и медленным бойцом. Ему помогало то, что он держался среди деревьев, где двум всадникам было невозможно сражаться. И, хотя, его удары не были смертельными, каждый открывал новую рану, из которой сочилась кровь, наполнявшая его силой. Вот только и удары баронессы становились все быстрее и яростнее. Лицо ее стало багровым. Под покровительством божества гнева и скорби от потери брата, она впала в ярость, подобную ярости берсерка. Отпрыгнув на ближайшую ветку, Штефан замер.