Бинасу наступал, уворачиваясь от ударов Вечного Кутилы, тянущегося к его длинной черной шее. Черные зубы вцепились в золотую руку, багровый свет ударил из пасти стража мертвых. Шесемун взревел, огненные когти били и рвали тело черного пса. Бинасу рычал и хрипел, куски камня выпадали из его ран.
Особо крупный валун от очередного удара демона полетел в сторону поместья Барона. Камень смял ворота и разрушил парадный вход, рассеяв по всей усадьбе тучу пыли.
***
- О Боги, что там происходит? – сказала Адизель.
Молох с треском захлопнул дверь убежища и удалился прочь. В этой комнате не было светильников и ламп, и всю роскошь золотых и серебряных подсвечников, книжных шкафов и дорогих диванов можно было разглядеть лишь на ощупь. Каким-то странным образом все это великолепие оставалось на месте, лишь слегка вздрогнув от оглушительного удара на поверхности.
- Не важно, любовь моя, - сказал Сарес. Укрывшись красным пледом, хозяин дома сидел со своей женой, ни на секунду не выпуская ее из объятий. Гаро все время сидел на полу, перелистывая какую-то книжку с картинками.
Темнота совсем не беспокоило его. Как и его родители. Он молчал всю дорогу до убежища, после чего забился в кресло возле огромного книжного шкафа и ни разу не поднял взгляд на собравшихся.
- Кларисса, как там Бральди? – спросил хозяин дома, не переставая поглаживать голову своей возлюбленной.
Воительница сидела подле разлегшегося на одном из диванов Гостя. Он был жив, и даже в сознании. Но среди беспорядочных бормотаний и несвязных восклицаний нельзя было разобрать ни слова.
- Ему все хуже, - сказала она, шлепнув по руке Эльзу, настырно пытавшуюся коснуться головы вампира. – У него ломка.
- Да, тяжело, - усмехнулся Ангус, открывая один шкаф за другим, пытаясь найти хоть что-то, кроме бутылочек зачарованного стекла и фальшивого вина, которое когда-то изготавливали для Баронов Механисты за очень большие деньги. Теперь этот напиток был не в почете, ибо вино не пьянило, вкус был обманчиво сильным, а мертвые тела отказывались впитывать больше нескольких бокалов, выплескивая содержимое атрофированного желудка наружу. – Ему еще повезло, что он недолго накачивался этой дрянью. Может, в мумию он не превратится, но ближайшие пару дней ему придется тяжко. Барон Сарес, а Вы не могли бы почистить кровь нашему другу? Уверен, он был бы Вам бесконечно благодарен.
- Вижу, к Вам вернулось чувство юмора, мой дорогой друг, - сказал Сарес, не взглянув на Ангуса. – Нет, к сожалению, на такую тонкую работу я не способен. И можете оставить запасы в покое, Лунной Пыли здесь нет.
Барон с силой захлопнул дверцу. На пол посыпалось стекло.
- Да пропади все пропадом! – прошипел он. – Как думаете, что сейчас творится снаружи?
- Думаю, нам лучше не знать, Ангус. У чародеев свои методы, и я им доверяю.
- Не верить магам! – вскрикнул Бральди, вскинув руки к потолку.
- Хоть одна трезвая мысль, - оскалился Ангус. – И все же мне кажется, после трудов господина Молоха Вы перестанете быть Бароном, Сарес. Насколько хорошо я знал дядюшку, его было крайне тяжело разозлить.
Новый удар сотряс землю, осколки стекла зазвенели на холодном полу.
- Но если умудриться это сделать, его уже было не остановить. Он собственноручно освежевал нескольких Баронов, пойманных на казнокрадстве. Расставил колбы с их внутренностями по всей лаборатории, чтобы неповадно было гостям воровать его серебро.
-И все же, Ангус, если бы Архимаги не прибыли сюда, нас бы уже принесли в жертву Бинасу. Или вытянули души. Как мне кажется, одно другого не слаще.
- И что планируете делать, когда все закончится?
- Не знаю. Черный совет – не волшебники, но они не бросят бывших Баронов в беде. По крайней мере, я на это надеюсь.
- Так Вы… - запнулся Ангус. – Да, это многое объясняет.
Больше никто не произнес ни слова. Дрожащую тишину нарушал лишь бред не различающего грезы и явь Бральди, да удары, доносящиеся откуда-то сверху. Сарес был прав. Никто из укрывшихся в убежище не знал, что будет дальше. Может быть, стоило спросить у Эльзы, в голове Ангуса промелькнула такая мысль, но он отбросил ее, как бесполезную, продолжив поиски хоть какого-нибудь дурмана, кроме Эссенции. Что могла сказать безумная пророчица в своем раболепии к взявшимся из ниоткуда Гостю?
Она просто сидела рядом с ним, одними губами шепча свою колыбельную, пытаясь коснуться его исходящего кровавым потом лба. Ее собственные раны абсолютно не заботили вещунью, как будто нет ничего на свете, кроме нее и провидения. Кларисса пыталась что-то сделать, чтобы Эльза хоть немного отдохнула и дала ей осмотреть раны. Но огневолосая провидица лишь тихо смеялась, смахивая с лица засохшую кровь. Она не владела Путями, как большинство вампиров, не ставших Баронами, и раны ее затягивались медленно, словно нехотя. По какой причине бедной девочке достался столь мучительный дар, как провиденье, не знал даже Архимаг Зеин, а он очень любил разгадывать подобные случаи, коллекционируя людей с несвойственными их роду способностями.
Кларисса тоже не выделялась ничем, и потому большую часть своей сознательной не-жизни провела в Сладкой Башне, ублажая и обслуживая сородичей, сумевших раскрыть в себе силы Путей. Единственное, что она знала о себе, то, что когда-то она прекрасно владели мечом. Убивала за деньги, и шла туда, куда велел ей новый хозяин. И в последнем походе она погибла, оставив того, кого искала всю свою жизнь на суд бездушных чудовищ. Аннукар…
Она посмотрела на Бральди. Он успокоился и теперь лишь слабо вздрагивал при новых толчках земли. Откуда он знает это имя? Какое ему до всего этого дело? Может быть потом, когда память крови проснется в нем до конца, он поймет, что имел ввиду. Неизвестный упырь с фальшивым именем, непонятно за какие заслуги обласканный Зеином. Что же такого в нем увидел Архимаг? И зачем приставил ее к Эльзе? Что вообще происходило в голове старого колдуна? В какое будущее он заглянул, что узрел там такую несвязную и бессмысленную картину? Ну ничего, как сказал Ангус, чтоб ему пусто было, от них теперь ничего не зависит. Все идет так, как задумали волшебники. И им теперь остается только ждать. Ждать, под покровом кровавой магии, впитавшейся в камень этой комнаты.
Боги, будьте к нам милостивы.
***
- Черт побери, кретины! Где вас носило?!
Что бы ни говорила Нефертари про Вальдрана и Молоха, она была несказанно рада их видеть. Молодые волшебники лежали на своих местах горками серого пепла, только потому круг еще и не был разорван. Кутила выходил из под контроля, и похоже, епископы с их сучьим Богом одерживают верх. Сколько бы Шесемун не колотил и не отрывал уши Бинасу, черный пес раз за разом впивался в него своими могучими челюстями, отрывая вновь и вновь отрастающие куски божественной плоти.
- Быстрее, братья, демон слабеет, - как всегда ровно сказали Стефано и Вильям, хотя волшебники видели, как одновременно колышутся в потоках эфирной силы их тела.
Сбросив останки своих временных заместителей, Молох и Вальдран вступили в круг, сливаясь с общим течением Воли и увидев схватку Богов глазами Шесемуна. Демон действительно чах с каждой секундой. Багряные просветы в золотой шкуре затухали, когти Бога укорачивались, каждый удар давался ему все с большим усилием.
Чего нельзя было сказать о страже мертвых. Черный пес питался силой святого места, на котором стоял храм, и постоянный приток замученных душ притекал к нему ревущим потоком мощи.
- Просыпайся, скотина! – рявкнул Вальдран, впустив в тело Вечного Кутилы всю силу, скопившуюся в Обжоре. – Время убивать!
Поток мертвого пламени взмыл в воздух, словно бичом хлестнув львиноголового Бога по спине, и впился в эфирное тело Шесемуна. Демон взревел, стиснув окрепшими пальцами голову Бинасу. Золотые когти пронзили морду стража мертвых, черный пес разразился пронзительным воплем, никак не сходим с его звериным обличьем. Раненый Бог бился и рвался прочь от Вечного Кутилы, но тот почувствовал в себе новую Волю, и теперь с яростным безумием швырял и вбивал в землю воющего от боли Бинасу.