Не пугайтесь, мне от Вас ничего не нужно. Просто я не могу удержаться, чтобы не сказать Вам о своём чувстве. Для меня существует лишь тот человек, который умеет отказываться. Ребёнок — от конфеты, юноша — от удовольствий ради познания наук, зрелый муж — от земных благ ради высокой идеи, солдат — от собственной жизни ради победы.
Вы — чудо из чудес! Высшее из встретившихся мне земных благ. Но я вынужден отказаться от этого блага, зная, что смогу принести Вам только горе.
Я люблю Вас, Сандреза. Я пришёл в этот мир потому, что люди любили и до меня. Любили и искали истину. Я перенял их опыт любви и передам его дальше в века. Великая любовь требует великого подвига. Если мне предоставится возможность совершить его, я его совершу. Ради Вас. Ради любви. Ради истины».
— Вы прекрасны, как майская роза, — пробасил при очередной встрече капитан.
И Сандреза ответила ему:
— Здравствуйте.
— Ну! — расцвёл он в улыбке. — Это вы получили моё письмо. То-то! Я могу написать ещё и не такое. Вы ещё плохо меня знаете.
— Но когда мне было узнать вас, — возразила Сандреза. — Вы всегда так торопитесь, что не можете уделить несколько минут даме, которая давно жаждет познакомиться с вами.
Встреча не принесла Сандрезе радости. Её сердце, которое столь восторженно билось при чтении письма, при свидании сразу смолкло.
— Вы всё-таки взгляните в окно, — настаивала Сандреза. — Этот человек мне нравится всё больше. И если вы меня и впрямь любите, то поклянитесь, что и пальцем к нему не притронетесь.
— Ещё чего!
— Тогда прощайте!
— Нет! — воскликнул капитан. — Не уходите, я согласен!
— Так клянитесь же!
— Клянусь гвоздями Христа! — стукнул себя в грудь капитан.
— Вы умница. Не грустите. Я сейчас.
И, выскользнув из комнаты, она исчезла.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Поединок натощак
В тот день стояла непривычная для Парижа жара. Секундантов Базиль Пьер Ксавье Флоко и племянник достославного каноника не взяли. Во время дуэли на Пре-о-Клер не присутствовало ни одного постороннего человека. Однако, когда стих звон шпаг, внезапно нашлись два очевидца, которые свидетельствовали против Базиля. И, оказавшись в тюрьме по обвинению в преднамеренном убийстве да ещё с целью ограбления, Базиль Пьер Ксавье Флоко приуныл.
Преодолев все тюремные запреты, первой к нему в камеру проникла сестра Франсуаза. Маленькая, подвижная, в чёрном монашеском одеянии, она упала перед Базилем на колени и воздела к распятию руки.
— Не у господа бога прошу, у тебя вымаливаю, братец! Не ропщи на тюремщиков и судей. Признай всё, в чём тебя обвиняют, очисть свою душу. И бог примет тебя в лоно своё.
Она ничуть не менялась, его единственная сестра. Бог, покаяние и жертвенность — вот чем она жила. Мать Базиля умерла. Он знал, что в этом виноват отец. Малышу она оставила волшебный бриллиант и завещание — отомстить убийце за свою гибель. Воспитывался Базиль у сестры матери, своей тётки, у которой была дочка Франсуаза. Когда Франсуаза подросла, маленький Базиль сделался предметом её постоянных забот. Сначала Базилю, а потом себе — так решила она в детстве. Сначала людям, а затем себе — так она делала всю жизнь.
— Уйми гордыню, Базиль, — уговаривала его Франсуаза. — Признайся им: нашло затмение, сам не ведал, что делаю. Виновен. Мерзкая плоть просила пищи. Рука дьявола направила меня К тем семи золотым экю, лишив разума.
— Послушай, Франсуаза! — Базиль поднял сестру с каменного пола. — О каких семи золотых экю ты говоришь? Опомнись! Если о тех, на которые позарился Пий, то я своими глазами видел, как он вернул их племяннику каноника.
— Зачем ты убил его? — бормотала Франсуаза сквозь слезы. — Зачем взял деньги?
— Но я не брал их! — закричал Базиль.
— Каноник Нотр-Дам возбудил против тебя дело по обвинению в преднамеренном убийстве с целью ограбления.
— Он лжёт!
— У каноника есть два свидетеля, которые подтвердили это под присягой. Пусть они предают свои души дьяволу. А ты спасёшься.