Жидкая бородка, торчащая из подушки, не шевельнулась.
Стараясь быть возможно кратким, Базиль изложил суть дела.
— Я милую Жоффруа Валле, — не дослушав Базиля, проговорил король. — Ступайте.
Переполненный радостью, Базиль попятился от мрачного ложа. Но он не успел выйти из спальни. Раздался тихий щелчок в стене, задрапированной китайским шелком, отворилась потайная дверь, и в комнате появилась вдовствующая королева Екатерина Медичи.
— Кто вы такой и как здесь очутились? — спросила она у Базиля. — Я приказала никого не пускать к королю.
— Это я привела сюда маркиза де Бука, — отозвалась Мадлон.
— Зачем?
— У маркиза была к королю небольшая просьба, ваше величество.
— Какая?
— Помиловать человека, приговоренного к смерти.
— За что он осужден?
— Он написал книгу, которую сочли кощунственной.
— Его имя?
— Жоффруа Валле.
— И король?
— Король сказал, что милует его.
— Ваше величество, — приблизилась Екатерина к кровати, — вы должны взять свое помилование обратно. Если человек написал кощунственную книгу, то она направлена против бога и вас. Вы собираетесь сохранить жизнь еретику? В вашем состоянии нельзя брать на душу столь великий грех.
— Но я желаю, чтобы тот человек жил, — прошелестел Карл бесцветными губами. — Я обещал.
— Сейчас вы обязаны думать прежде всего о себе и о судьбе Франции, с которой может случиться всякое, если она потеряет вас, — проговорила Екатерина. — Скажите маркизу, что вы, к сожалению, не можете выполнить его просьбу.
— Но я уже... — пытался воспротивиться Карл.
— Скажите маркизу то, что сказала я.
— Вы видите, маркиз, — пробормотал король. — Мне жаль. Я бы с удовольствием. Я устал. Простите меня...
— Уходите, — приказала Екатерина Базилю. — Король устал. Ему нужен отдых.
В пухлой руке Екатерины Медичи позвякивала тяжелая связка ключей от потайных ходов Лувра. Часы четко отсчитывали стремительно несущееся время.
После прихода к нему Сандрезы Раймон Ариньи переехал с Моста Менял в новый богатый дом. Стуком деревянного молотка, повешенного у двери респектабельного дома, Базиль Пьер Ксавье Флоко возвестил о своем приходе.
Открыла Базилю прежняя служанка, немка Лотта.
— Узнаешь меня? — спросил Базиль. — Дома ли хозяин?
Хозяин оказался дома. Он вышел, прихрамывая, все такой же сдержанный и лишь чуточку раздобревший.
— Тысячу лет, — сказал Раймон. — Какими судьбами? Я, признаться, думал, ты навсегда забыл старого друга.
Появились бургундское красное вино, каленые орехи и печенье. Комната, в которой Раймон принимал гостя, дышала достатком и хорошим вкусом. Базиль подумал, что вкус, наверное, от Сандрезы. Она всегда умела отличить настоящую красоту от поддельной. Но кажется, саму Сандрезу Раймон решил гостю не показывать. Да и правильно делал.
— Жоффруа Валле приговорили к смерти, — сказал Базиль.
— Я не сомневался, что кончится именно этим, — кивнул Раймон. — Но помочь я тебе, увы, ничем не могу. Я больше подобными делами не занимаюсь. Когда заводится определенная сумма денег, есть сотни способов увеличить ее, не рискуя при этом головой.
Расстегнув одежды, Базиль снял с груди кожаный мешочек и молча положил его перед Раймоном.
— Не надо, — сказал Раймон, отодвигая мешочек в сторону Базиля. — Он уже однажды побывал у меня.
— Не обижайся, — попросил Базиль. — Я бы, честное слово, отдал тебе этот камень и раньше. Но я не мог появиться без него в Риме. А теперь он мне больше не нужен. Он сослужил свою службу.
— Не нужен? — переспросил Раймон.
— Отныне он принадлежит тебе, — подтвердил Базиль.
— И я должен... — спросил Раймон.
— Сделать так, — закончил Базиль, — чтобы Жоффруа Валле оказался живым, здоровым и обрел свободу.
— Когда назначена казнь?
— Это тебе предстоит узнать самому.
Наверное, в бриллианте и впрямь содержалось целое состояние. И судя по всему, значительно более крупное, чем все то, что успел накопить за свою жизнь Раймон. Налет холодной снисходительности покинул Раймона. Хозяин оживился.
— Сандреза! — закричал он, вскакивая. — Иди сюда! Посмотри, что Базиль принес нам!
Для Раймона сейчас существовал только бриллиант. Все остальные ценности померкли. Как меркнет огонек свечи, когда всходит солнце. Стройная и легкая, как прежде, к ним вышла Сандреза. Радушно протянула Базилю руку.
— Очень рада тебя видеть.
Рука была холодной и напряженной. Сквозь отверстия в черной маске на Базиля смотрели горящие глаза.