— Да не холодно мне! — отбивался Жан-Жак, с трудом шевеля синими губами.
— Где тебя носило по дождю? — поинтересовался Жоффруа.
— Так мы с ребятами чего делали! — похвастал Жан-Жак. — Говорят, если в дождь разжечь на берегу, под мостом, костер, то в золе образуются крупинки золота. Бабка моя совсем свихнулась. Такой дрянью свой ящик поливает, с души воротит. А мы — под мостом, чистенько.
— И много золота откопали в золе? — хмыкнул Жоффруа.
— Так не разожгли костер-то, — сказал Жан-Жак. — Отмокло все.
— А золото тебе зачем?
— Чтобы богатым стать.
— Думаешь, чем богаче, тем счастливее? От денег, Жан-Жак, как раз и начинаются все беды и печали.
— Прямо уж от денег! — не поверил Жан-Жак.
— Сапожник Блондо был печален всего два раза в жизни, — сказал Жоффруа. — И один раз из-за того, что у него оказалось слишком много денег.
— Какой сапожник Блондо? — заинтересовался Жан-Жак. — Я такого и не знаю. Да и не может быть, чтобы он запечалился из-за того, что у него появилось слишком много денег.
— А я тебе точно говорю. Дай-ка мне вон ту книгу с полки. Вон ту, в зеленом сафьяне. Я почитаю тебе великого умницу Бонавантюра Деперье.
И Жоффруа Валле прочел своему маленькому другу новеллу о сапожнике Блондо из книги «Новые забавы и веселые разговоры».
Сапожник Блондо был веселым и беззаботным человеком. Он жил в Париже около Круа-дю-Тируар. Целыми днями стучал сапожник у себя в мастерской, трудясь над изготовлением башмаков, а по вечерам пил вино. И вот однажды беззаботный и веселый сапожник Блондо загрустил. Случилось так, что он нашел драгоценный клад с великим множеством старинных серебряных монет. Но за такие старые деньги ему бы ни в одной лавке не дали ни хлеба, ни вина. А продать клад ювелирам он тоже боялся. Они или донесли бы на него, или потребовали свою долю. Да еще непременно обманули, потому что все они жулики. А где хранить найденное? Что, если его денежки кто-нибудь разыщет и украдет? Очень крепко загрустил сапожник Блондо. Пока не надумал, что нужно сделать. Он взял и выкинул свой клад в Сену.
— Зачем? — поразился Жан-Жак.
— Чтобы зря не мучаться. Но слушай дальше.
А в следующий раз Блондо загрустил оттого, что в доме напротив у одного господина жила обезьянка. Она была ужасная проказница и во всем подражала сапожнику. Насмотрится в окно, как он кроит кожу, и только Блондо уйдет, сразу прыгает к нему в комнату. Схватит нож и давай кромсать направо и налево. Всю кожу перепортит. Что делать? Снова загрустил бедняга Блондо. И вот что придумал. Сел, взял нож и сделал вид, будто режет себе ножом по горлу. Раз и раз, раз и раз. Потом положил нож и ушел. Обезьянка прыг! Схватила нож и перерезала себе горло.
— Таким образом, — закончил Жоффруа, закрывая книгу, — Блондо без всяких неприятных для себя последствий отомстил обезьянке и по- прежнему стал петь песни и есть с большим аппетитом. Расскажи-ка мне теперь, Жан-Жак, что ты понял.
— Все понял! — воскликнул Жан-Жак и добросовестно пересказал забавную новеллу.
— Ой, нет! — щелкнул языком Жоффруа. — Я все время учу тебя улавливать смысл, мысль. Учу думать. Так что же хотел сказать Деперье своей новеллой?
— Что сапожник не дурак, — надул щеки мальчишка. — Ну, когда он проучил обезьянку. А когда выбросил денежки, то дурак.
— Философ ты, — качнул головой Жоффруа. — Мыслитель! Деперье хотел напомнить людям, что богатство, если оно выше наших потребностей, есть зло. Сапожник Блондо поступил мудро, выкинув деньги в Сену.
— Все равно я не понимаю, зачем он выкинул деньги, — честно признался Жан-Жак. — Да как же это так, чтобы выкинуть деньги в Сену!
— А с обезьянкой понял?
Однако как Жан-Жак ни собирал на лбу морщины, до смысла истории с обезьянкой он так и не докопался.
— Мораль с обезьянкой в том, — пояснил Жоффруа, — что те, кто живет одним подражанием, режут сами себе глотки.
— Про подражание я понял, — насупился Жан-Жак. — А про денежки никак. Откуда я знаю, какие у меня потребности. Может, они у меня ого-го какие, как все равно у короля.
— И ради бога, — сказал Жоффруа. — Лишь бы не было разврата.
— Какого разврата?