— Бей гугенотов! — катилось в ночи.
— Заколем адмирала его собственной зубочисткой! — изрыгали ощеренные рты.
— Он ответит нам за все!
— У него кучи денег и золота!
Кольцо факелов сомкнулось вокруг дома адмирала. Немногочисленную охрану быстро прикончили. Разделавшись с ней, пустили в ход колья и дубинки. Под мощными ударами затрещали прочные двери.
— Помните, ребята, — напутствовал своих орлов герцог, красиво восседающий на белом коне, — адмирал не должен уйти. Я хочу увидеть его труп. И тогда город ваш. Тогда вы можете убивать всех и брать все. Любая вещь, которую вы увидите в этом доме и во всех остальных, ваша. Весь Париж ваш! Смелее, бесстрашные!
Раны, которые все еще мучали адмирала, не давали ему спать. Процессия лишь приближалась к дому, когда адмирал очнулся от полудремы и попросил узнать, что происходит на улице. Ему доложили не очень внятно и крайне испуганно.
— Помолимся, — сказал адмирал, поднимаясь с кровати.
Его хотели уложить обратно.
— Кажется, я вскоре належусь вдосталь, — возразил он и попросил помочь ему одеться.
Через стекло балконной двери хорошо просматривался двор, освещенный многочисленными факелами. Вооруженная толпа ревела и кричала. Грохот внизу подсказал, что начали выламывать двери. В центре двора на белом коне выделялась стройная фигура Генриха Гиза.
— Откройте балкон, — приказал адмирал.
В спальне повеяло ночной свежестью.
— Герцог! — выйдя на балкон, крикнул адмирал. — Что вы хотите?
Во дворе сделалось несколько тише.
— А! Это вы, адмирал! — узнал его Генрих Гиз. — Как ваше здоровье? Что же вы столь невежливо встречаете гостей, господин Гаспар де Колиньи? Нам приходится, беспокоясь о ваших ранах, пробиваться в дом чуть ли не силой.
— Послушайте, герцог, — сказал адмирал, — клянусь перед всевышним господом богом, что я не причастен к смерти вашего отца, мужественного Франсуа де Гиза.
— А к женитьбе принцессы Маргариты вы тоже не имеете отношения?! — крикнул герцог.
— Абсолютно никакого, — подтвердил адмирал.
Ему сделалось нехорошо. Слабость от ран, большой потери крови и чрезмерного напряжения подкосила силы бывалого воина. Но он превозмог себя и спокойно положил забинтованную руку на парапет балкона.
— Вы берете на себя слишком большой грех, герцог, — сказал он. — Мой друг король не одобрит ваших действий.
— Ваш друг король! — воскликнул герцог. — Прикидываясь другом короля, вы обманули его. Но король, благодарение господу, своевременно раскусил ваши козни. И прислал меня сюда.
— Вы лжете! — гневно ответил старик.
— Сейчас мои люди доберутся до вашего логова, и вы кое во что поверите, — пообещал герцог.
Вернувшись к кровати, адмирал устало улегся в нее. На закинутом лице резко обозначились скулы. Седая борода сбилась в сторону.
Двери внизу уже выломали и теперь приступом брали лестницу. Слышались грохот, ругань и звон стали.
— Нам не сдержать их, — доложили адмиралу. — Сейчас они будут здесь.
— Уходите, — приподнял он здоровую руку, — оставьте меня и спасайтесь через крышу. Вы сделали все, что могли. Я от души благодарю вас за верную службу и благословляю. Уходите.
Когда люди герцога ворвались в спальню, адмирал, превозмогая слабость, поднялся с кровати. Он хотел, как подобает воину, встретить смерть стоя.
Первый же удар сбил адмирала с ног. Его добивали лежащего на полу шпагами и кольями. Теми кольями, которыми только что выламывали дверь.
— Как там, ребята?! — кричал во дворе Генрих Гиз.
— Готово, ваша светлость! — отвечали ему.
— Давайте его сюда!
Бездыханное тело проволокли за ноги к балкону и швырнули через ограду.
Тело адмирала глухо ударилось о землю. Герцог в нетерпении спрыгнул с коня и подбежал к поверженному врагу.
— Осветите ему лицо! — приказал он.
Факелы, треща, опустились к земле. Услужливая рука полой адмиральского плаща стерла с лица кровь.
— Свершилось! — выпрямился герцог, гордо ставя ногу на бездыханное тело. — Зло всегда находит свой достойный конец. Благодарю тебя, господи, что ты покарал негодяя.
Легко вскочив в седло, герцог крикнул:
— Тело адмирала сберечь! Я должен показать его королю. В особняке долго не задерживаться! Вперед, мои отважные воины! Вас ждет множество других богатых домов. За мной! Самое трудное вы сделали. Завершим с честью то, что мы столь славно начали. Смерть гугенотам! Да здравствует святая католическая вера! Да здравствует месса!