Адмирал попросил называть его по имени – Сэганта. Он был хорошим собеседником и по пути во дворец рассказал мне несколько интересных историй. Когда мы вошли в ворота и слуги развели уставших людей с «Изумруда» по комнатам, Палатина дернула меня за рукав.
– Кое-кто из них учился с нами в Цитадели, – прошептала она.
– Кто именно? – спросил я.
– Персея.
Мы снабдили апелагов приличной одеждой, и они, приведя себя в порядок, присоединились к нам во время обеда. Персея пришла в восторг, увидев меня и девушек, но мне удалось перекинуться с ней лишь парой фраз. Позже я спросил Равенну, откуда она знает адмирала.
– Три года назад меня передали под его опеку, – ответила она. – В ту пору он был кэмбресским консулом в Ксианаре. Один из его… деловых партнеров пожелал жениться на мне или, точнее, стать моим любовником, поэтому я решила покинуть Кэрао. Этот маленький бунт привел меня в Цитадель, и я больше не встречалась с ним – вплоть до сегодняшнего дня.
Мне хотелось узнать, как Равенна вышла из-под опеки Сэганты. Обычно для этого требовалось королевское разрешение, а на Архипелаге не было монарха. И как она, уроженка Техамы, стала подопечной Кэрао? Почему она покинула свою страну? В ответ на мои вопросы Равенна рассказала мне следующую историю:
– В Техаме моей жизни грозила опасность. Верховный жрец, правивший страной, неотступно следил за мной. Моя мать была очень богатой женщиной. Все ее братья умерли, и я унаследовала их деньги. Наши родственники по материнской линии не хотели, чтобы жрец наложил свою руку на мои богатства, поэтому они отдали меня под опеку Кэрао.
Я не понимал, о каких больших деньгах могла идти речь. Техама не вела торговли и считалась бедной страной. Странно, что богатое семейство апелагов позволило наследнице выйти замуж за какого-то техамца.
Пока мы угощали обедом Сэганту и других апелагов, Тортелен и Дальриад оценили повреждения, полученные «Изумрудом». Когда я встретился с ними в кабинете отца, они вынесли свой вердикт:
– Три недели на внутренний ремонт, четвертая – на внешний.
– Если хотите, мы доставим вашу группу в Фарассу и поможем вам найти другое судно, – предложил я Сэганте, который стоял у окна и осматривал город.
Подумав немного над моим предложением, адмирал покачал головой.
– Ни один парусный корабль не поплывет из Фарассы в Рэлентис. И вряд ли имперский флот направит мне другую манту. Вы не могли бы приютить нас на то время, пока «Изумруд» будет находиться в ремонте? Наверное, это несколько обременительно Для вас, но я не вижу другого выхода из ситуации.
– Вы можете остаться в Лепидоре, адмирал, – ответил я. – Мы не имеем возможности разместить вас во дворце, но в городе достаточно гостиниц.
– Я благодарен вам, эсграф, – с добродушной улыбкой произнес Кэрао.
Мне нужно было предупредить его об опасности, но я не знал, как он отнесется к моим словам.
– Есть еще один вопрос.
– Какой именно?
– К нам недавно прислали нового аварха, – с печальным вздохом сказал я. – Он хэйлеттит и очень фанатичен. Этот человек уже стравил нас с туземцами, арестовав их торговцев за ересь. Не могли бы вы предупредить своих людей о соблюдении особой осторожности? Пусть они следят за каждым своим словом.
– Я понял, – ответил Сэганта. – На Архипелаге сейчас тоже неспокойно. И как зовут этого нового аварха?
– Мидий. Мне неизвестно его семейное имя.
Кэрао нахмурился.
– Похоже, на тонущем «Изумруде» мы были в большей безопасности. Вам прислали наизлейшего из фанатиков. Не знаю, утешит вас это или нет, но лет через пять вы избавитесь от него. К тому времени он будет носить тиару экзарха.
Пять лет? Проживем ли мы так долго?
Я послал на юг еще одного гонца. Адмирал Кэрао был важным гостем, и отец не захотел бы проявлять к нему пренебрежение. Граф прибыл вечером. Он решил отложить свой визит в Джесраден. По его поручению я занялся поиском жилья для апелагов. Мне понадобилось два часа, чтобы арендовать для них комнаты в гостиницах и в домах по соседству. Мидий предложил разместить часть путешественников в храме, но я вежливо отказался от такой любезности – он и так уже создал нам большие проблемы.
Когда мы наконец устроили гостей, я дал кузенам несколько поручений и вернулся во дворец. Мне хотелось пообщаться с Пер-сеей. Я нашел ее в саду, где она, Палатина, Равенна и несколько молодых апелагов сидели на лужайке и вели веселую беседу. Разговор подогревала фляга фетийского ликера, которую они пустили по кругу. Персея представила меня своим друзьям: двоим юношам и четырем девушкам. Две девушки были островитянками, остальные четверо родились в Калатаре.
Когда я сел в круг, один из юношей подозрительно покосился на кусты. Похоже, он боялся, что кто-то мог шпионить за нами.
– Ты тот самый Катан, который выбил Хироа? – тихо спросил он.
– Откуда тебе это известно? Ты учился в Цитадели?
Меня удивило, что он так открыто говорил о нашей тайне. Хироа был лидером Воды в учебном сражении между цитаделями Именно его я «ликвидировал» в той вылазке, когда мне пришлось карабкаться по отвесной стене.
– Я был в команде Воды, – ответил юноша. – Ты вывел его из игры в самый важный момент. Он как раз объяснял свой тактический план.
– Так, значит, вы все еретики?
– Да, – ответила девушка, носившая бесформенную шляпку. – Именно поэтому мы и оказались здесь. Хотели уплыть подальше от Калатара.
– Неужели на Архипелаге сейчас так плохо? – спросила Равенна.
– Ситуация осложнилась, – пояснила другая девушка. – Жрецы Сферы решили убедить еретиков отречься от веры предков. Они больше не скрывают своих целей. Апелаги протестуют против вмешательства в их внутренние дела. Когда экзарх арестовал несколько сотен человек, поднялся бунт.
– Говорят, что Лечеззар готовит еще один Священный Поход, – добавила Персея. – Сфера злится, что она не имеет никакого авторитета на Архипелаге. Мы уплыли с островов, потому что старейшины велели нам заняться строительством новых кораблей и воссозданием фараонской власти.
– Зачем? – спросила Равенна. – Это же бессмысленно. Если вы найдете дочь фараона, то начнется война. Как только старейшины провозгласят ее лидером апелагов, Лечеззар объявит новый Священный Поход. В противном случае Сфера похитит девушку и использует ее как марионетку для управления Калатаром.
– Извините, что я вмешиваюсь, – нахмурив брови, произнесла Палатина. – Откуда вам известно, что дочь покойного фараона действительно существует? Ведь это просто слухи. Ее никто и никогда не видел.
Слова моей кузины настолько рассердили апелагов, что один из них даже вскочил на ноги.
– Как ты смеешь говорить такое! Ее специально прячут от Сферы! Вот почему никто и никогда не видел нашу принцессу!
– Текрей, сядь на место! – сказала девушка в шляпке. – Палатина не хотела нас обидеть.
Повернувшись к моей кузине, она с укором добавила:
– Не нужно шутить по поводу этой персоны. Ее дед объединил Архипелаг, и она является для нас воплощением былого величия нации.
– Только несколько людей знают о том, кто она и где находится, – сказала Персея. – Сэганта один из них, но он поклялся, что никому не откроет имя этой девушки.
– Так ее легче прятать. Никто из посторонних не видел дочь фараона, поэтому Сфера не знает, как она выглядит.
– То есть она изображает из себя обычную девушку? – спросила Палатина.
– Именно, – ответила Персея. – Говорят, что она училась в Цитадели вместе с нами. Но это скорее всего просто плод чьей-то богатой фантазии.
– Старейшины знают, где сейчас находится дочь фараона? – спросил я.
– Нет, это им неизвестно.
А кому же тогда это известно?
Тем же вечером Илессель вызвала меня из дворца и сообщила тревожную новость. Решив устроить Мидию очередную гадость, она пробралась в его покои и начала распиливать трубу, по которой вода подавалась в ванную комнату. Этот акт возмездия был прерван появлением жрецов. Спрятавшись за гобеленом, она подслушала беседу аварха с магом ума. Мидий полагал, что дочь фараона, законная правительница Калатара и всего Архипелага, была подопечной Сэганта Кэрао.