Когда дверь позади Шиэны закрылась, Тараза сказала:
– Ты упоминала ее естественное дарование владеть Голосом. Я это, конечно, слышала. Замечательно.
– Она крепко держит это в узде, – сказала Одраде. – Она усвоила, что на нас этого пробовать нельзя.
– И, что нам здесь светит. Дар?
– Может быть, получить однажды Верховную Мать необыкновенных способностей.
– Не слишком ли необыкновенных?
– Будущее наверняка покажет.
– Как по-твоему, она способна убить ради нас?
Одраде и не скрыла своего потрясения.
– Уже теперь?
– Да, конечно.
– Гхолу?
– Тег ведь этого не выполнит, – сказала Тараза. – Даже насчет Лусиллы сомневаюсь. По их отчетам ясно видно, что гхола способен накладывать могущественные узы… внутреннего сродства.
– Даже на таких, как я?
– Даже сама Шванги оказалась не вполне крепкой для него.
– Какая же благородная цель в подобном поступке? – спросила Одраде. – Разве не об этом предостережение Тирана…
– Разве он сам не убивал множество раз?
– И расплачивался за это.
– Мы платим за все, что забираем, Дар.
– Даже за жизнь?
– Никогда, ни на секунду не забывай, Дар, что Верховная Мать способна принять любое необходимое решение ради выживания Ордена!
– Значит, быть посему, – сказала Одраде. – Забирай то, что хочешь, и плати за это.
Ответила Одраде как положено, но этот ответ усилил в ней ощущение ее новой силы – свободы поступать по-своему в новом мироздании. Откуда же взялась такая неподатливость? Было ли в этом что-то из жестокой подготовки Бене Джессерит? Было ли это от ее предков, Атридесов? Она не пыталась обманываться: нет, ее новое состояние – не от решения следовать в вопросах морали лишь собственному руководству. Ощущаемая ею сейчас внутренняя устойчивость – точка опоры ее нового места в мире – с моралью связана не напрямую. Не было и бравады. Одних лишь морали и бравады никогда недостаточно.
– Ты очень похожа на своего отца, – сказала Тараза. – Обычно, наибольшая доблесть закладывается с женской стороны, но на сей раз, по-моему, она передалась от отца.
– Доблесть Майлза Тега изумляет, но, по-моему, ты слишком упрощаешь, – сказала Одраде.
– Может быть и упрощаю. Но я всегда бывала права насчет тебя, Дар, с тех еще пор, когда мы были начинающими ученицами.
«Она знает!» – подумала Одраде.
– Нам нет нужды объяснять это, – сказала Одраде. И подумала: «Это происходит от того, что я родилась такой, какая я есть, и натренирована и подготовлена так, какая я есть… так, как мы обе были: Дар и Тар».
– Есть кое-что в линии Атридесов, что мы не окончательно проанализировали, – проговорила Тараза.
– Не генетические случайности?
– Я гадаю порой, бывала ли хоть одна случайность со времен Тирана действительно случайной, – сказала Тараза.
– По-твоему, он в своей Твердыне вытянул шею аж настолько, что прозрел через все эти тысячелетия вплоть до сей секунды?
– Насколько далеко назад ты можешь проследить свои корни?
– спросила Тараза.
Одраде проговорила:
– Что на самом деле происходит, когда Верховная Мать приказывает Разрешающим Скрещивание: «Возьмите эту и скрестите ее вон с тем?»
Тараза изобразила холодную улыбку.
Одраде внезапно ощутила себя на гребне волны, осознание того, что на нее нахлынуло, вознесло ее в новое царство. «Тараза хочет моего бунта! Она хочет, чтобы я была ее оппонентом!»
– Хочешь ты теперь увидеть Ваффа? – спросила Одраде.
– Я, сперва, желала бы узнать, какую ты даешь ему оценку.
– Он рассматривает нас, как бесподобный инструмент для сотворения «тлейлаксанского господства». Мы – дар божий для его народа.
– Они очень долго ждали этого, – сказала Тараза. – Так усердно лицемерить, все эти долгие эпохи!
– У них наш взгляд на время, – согласилась Одраде. – Это оказалось последней точкой для убеждения их, что мы тоже исповедуем Великую Веру.
– Тогда откуда же несуразность? – спросила Тараза. – Они совсем не глупы.
– Это отвлекало наше внимание от действительного процесса производства гхол, – сказала Одраде. – Кто бы мог поверить, что глупый народ способен на такое?
– И, что они создали? – спросила Тараза. – Только образ греховной глупости?
– Достаточно долго изображай глупца, и ты им и станешь, – сказала Одраде. – Усовершенствуй мимикрию своих Лицевых Танцоров – и…
– Что бы ни происходило, мы должны их покарать, – сказала Тараза. – Я ясно это вижу. Приведи его сюда.
Пока они ждали, после распоряжений Одраде, Тараза сказала:
– Гхола стал сильно обгонять составленную для него программу образования еще до того, как они бежали из Оплота Гамму. Он с полунамека схватывал, усваивая все на несколько уроков вперед, не успевали его учителя рта раскрыть и делал это на возрастающей скорости. Кто знает, чем он стал к данному моменту?
x x x
Историки обладают огромной властью, и некоторые из них ее понимают. Они заново творят прошлое, меняя его так, чтобы оно соответствовало нашим интерпретациям. Отсюда, они не меньше изменяют и будущее.
Данкан следовал за своим проводником в свете зари на убийственной скорости. Проводник, может, и выглядел стариком, но был прыгуч, как газель, и казался не подвержен усталости.
Всего лишь несколько минут назад они сняли очки ночного видения. Данкан был рад от них избавиться. Все, вне пределов досягаемости очков, представлялось полной чернотой в тусклом звездном свете, просачивавшемся сквозь тяжелые ветви.