– Шиэна, – спросила Одраде, – что следует сейчас делать Церкви Разделенного Бога?
Как ей и было предписано сделать, Шиэна вышла из-за своего живого заслона и произнесла со всем высокомерием, которому обучилась:
– Им следует продолжать служить Богу!
– Кажется, дело, ради которого мы собрались, завершено, – сказала Тараза. – Если тебе нужна зашита. Верховный Жрец Туек, то наш охранный отряд ожидает в холле. Эти люди в твоем распоряжении.
Они увидели в нем понимание и согласие. Он стал созданием Бене Джессерит. Он не помнил ничего о своем происхождении Лицевого Танцора.
Когда жрецы и Туек удалились, Вафф выпалил единственное слово, обращаясь к Таразе на языке исламиата:
– Объясни!
Тараза вышла из-за своих охранниц, словно бы делаясь уязвимой. Это было рассчитанное движение, которое они обсуждали в присутствии Шиэны. На том же языке Тараза ответила:
– Мы ослабляем хватку, которой держим Бене Тлейлакс.
Они подождали, пока он взвесит эти слова. Тараза напомнила себе, что название тлейлаксанцев для себя самих переводится, как «не имеющие имени». Часто такое выражение употреблялось при упоминании о богах.
Этот Бог явно не уразумел из открывшегося ему здесь, что может произойти с его Лицевыми Танцорами, насаженными среди икшианцев и Рыбословш. Значит, Ваффа еще ждут потрясения. Однако же вид у него был донельзя изумленный.
Вафф столкнулся со множеством вопросов без ответов. Он не был удовлетворен полученными с Гамму сообщениями. Он вовлечен сейчас в опасную двойную игру. Не играет ли Орден в такую же игру? Но тлейлаксанских Затерянных нельзя отодвинуть в сторонку, не навлекая нападения Преподобных Черниц. Сама Тараза предостерегала об этом. Представляет ли старый башар на Гамму силу, с которой до сих пор нужно весьма и весьма считаться?
Этот последний вопрос он задал вслух.
Тараза парировала его собственным вопросом:
– Как вы изменили нашему гхолу? Чего вы надеялись достичь?
– она была уверена, что уже знает. Но необходимо было продолжать игру в неведение.
Ваффу захотелось ответить: «Смерть всего Бене Джессерит!» Но ведь ценность этих ведьм, какие они есть, неисчислима. Он замкнулся в угрюмом молчании, глядя на Преподобных Матерей с меланхолическим выражением, от которого его эльфическое личико стало выглядеть еще более детским.
«Капризный ребенок», – подумала Тараза. И предостерегла себя затем, что опасно недооценивать Ваффа. Тлейлаксанское яйцо разбиваешь только для того, чтобы внутри найти еще одно яйцо,
– и так до бесконечности! Все возвращалось к подозрениям Одраде о тех яблоках раздора, которые еще могли привести к кровавому побоищу в этом зале. Действительно ли тлейлаксанцыдо конца поведали то, что узнали от шлюх и других Затерянных? Был ли гхола единственным мощным тлейлакса неким оружием?
Тараза решила еще раз его кольнуть, используя разработки «Девятого Анализа» ее Совета. Все так же на языке исламиата она сказала: – Опозоришь ли ты себя в стране Пророка? Ты не вошел с нами в открытое соучастие, хотя говорил, что войдешь.
– Мы рассказали вам о сексуальных…
– Вы не были откровенны до конца! – перебила она. – Это из-за гхолы, и мы это знаем.
Она видела его реакцию загнанного в угол животного. Такие животные крайне опасны. Однажды она видела дворняжку, одичавшую, с поджатым хвостом, происходившую от древних собак Дана, которую загнала в угол группа молодежи. Животное накинулось на своих преследователей, прокладывая себе путь к свободе с совершенно неожиданным зверством. Двое остались калеками на всю жизнь, и только один избежал ранений! Вафф был сейчас, как это животное. Ей было видно, что у него руки чешутся схватиться за оружие. Но Тлейлакс и Бене Джессерит обыскали друг друга с тщательной осторожностью перед тем, как подняться сюда. Она была уверена, что оружия у него нет. И все же…
Вафф заговорил. В голосе – терзающая его тревога перед неизвестностью:
– По-вашему, мы не осознаем, как вы надеетесь править нами!
– Гниль, которую принесли с собой Люди Рассеяния, – ответила Тараза. – Гниль с головы.
Манера Ваффа изменилась. Нельзя игнорировать то, что подразумевается более глубоко под этой мыслью Бене Джессерит. Но не посеет ли она вражду?
– Пророк установил локатор, тикающий в уме каждого человека, из Рассеяния он или нет, – сказала Тараза. – Он привел их назад к нам, вместе со всей их гнилью.
Вафф заскрипел зубами. Что она делает? Его одолели сумасшедшие мысли, что Орден затмил его ум каким-то секретным наркотиком, распрысканным в воздухе. Они знают то, в чем отказано другим! Он переводил взгляд с Таразы на Одраде и опять на Таразу. Он знал, что он очень стар благодаря этим постоянным воплощениям в плоти гхолы, но недостаточно стар, по сравнению с Бене Джессерит. Вот Преподобные Матери действительно стары! Они даже представить себе не осмеливаются. У Таразы были сходные мысли. Она увидела вспышку более глубокого понимания в глазах Ваффа. Необходимость открывает новые двери рассудку. Насколько глубоко зайдут тлейлаксанцы? Его глаза так стары! У нее было чувство, что, что бы ни происходило в уме этих тлейлаксанских Господинов сейчас это что-то другое – голографическая запись, с ко9торой стерты все ослабляющие эмоции. Она разделяла недоверие к эмоциям, которое, подозревала, есть и в нем. Не эти ли узы их свяжут?
«Ориентированность в одном направлении, благодаря общим мыслям».