Тараза опять заговорила:
– Есть еще одна полезная концепция, – которой, я уверена, твоя мать тебя научила – ключевое бревно.
Одраде теперь стало очень любопытно. Тараза направляла эту беседу к чему-то важному. Ключевое бревно: действительно древняя концепция, досуспензорных дней, когда лесорубы сплавляли поваленный лес вниз по рекам к центральным лесопилкам. Порой бревна образовывали большой затор, и призывался опытный человек, чтобы найти то единственное ключевое бревно, при удалении которого весь затор сразу же рассасывался. Тег, она знала, обладал умозрительным знанием этого термина, но она и Тараза могли действительно призвать в свидетели Иные Памяти и увидеть, как вскипает вода и летят щепки, когда устранена преграда.
– Тиран был ключевым бревном, – сказала Тараза. – Он сначала создал затор, а потом его освободил.
Лайтер резко задрожал, войдя в первые слои атмосферы Гамму. Одраде несколько секунд чувствовала напряженность удерживающих ее ремней, затем полет судна стал более устойчивым. Разговор прервался на это время, затем Тараза продолжила:
– Кроме так называемых естественных взаимозависимостей, существуют так называемые религиозные, созданные психологически. Даже физические необходимости могут содержать такой подпольный компонент.
– Тот факт, который очень хорошо понимает Защитная Миссионерия, – сказал Тег. И опять Одраде услышала скрытый оттенок глубокого возмущения в его голосе. Тараза тоже наверняка расслышала. Что она делает? Она может ослабить Тега!
– Ах, да, – сказала Тараза. – Наша Защитная Миссионерия. Люди испытывают величайшую необходимость в том, чтобы структура их собственной веры была «истинной верой». Если это приносит удовольствие или чувство безопасности, и если замыкает в свою структуру веры, какую же могучую взаимозависимость это творит!
Лайтер попал в очередную воздушную яму, и Тараза опять умолкла.
– Хотелось бы мне, чтобы он использовал свои суспензоры! – пожаловалась Тараза.
– Он бережет топливо, – сказал Тег. – Меньше зависимости.
Тараза хихикнула.
– О, да, Майлз, ты хорошо понимаешь урок. Узнаю руку твоей матери. Проклятие плотине, когда ребенок вырывается в опасном направлении.
– Ты думаешь обо мне, как о ребенке? – спросил он.
– Я думаю о тебе, как о том, у кого только что произошла первая непосредственная встреча с происками так называемых Преподобных Черниц.
«Так вот оно что», – подумала Одраде. И с внезапным болезненным удивлением Одраде осознала, что разговор Таразы адресован не только и не просто к Тегу.
«Она обращается и ко мне».
– Эти Преподобные Черницы, как они себя называют, – сказала Тараза, – свели воедино культовый и сексуальный экстаз. Сомневаюсь, что они когда-либо подозревали об опасности подобного единства.
Одраде открыла глаза и поглядела через проход на Верховную Мать. Устремленный на Тега взгляд Таразы был напряженным, лицо непроницаемо, вот только глаза горели, говоря Тегу, насколько необходимо его понимание.
– Опасности, – говорила Тараза. – Огромная масса человечества имеет собственную объединенную – общечеловеческую
– личность. Человечество может быть единым, тогда оно способно действовать, как единый организм.
– Так говорил Тиран, – возразил Тег.
– Так Тиран нам и продемонстрировал! Он свободно манипулировал Групповой Душой. Бывают времена, Майлз, когда выживание требует, чтобы одна душа общалась с другой. Души, ты знаешь, всегда ищут лазы во внешнее.
– Разве общение с душой устарело в наши времена? – спросил Тег. Одраде не понравилась насмешка в его голосе, и она отметила, что эта насмешка возбудила ответный гнев в Таразе.
– Ты думаешь, я говорю о религиозных модах? – осведомилась Тараза, ее пронзительный голос был настойчиво резок. – Мы оба знаем, как можно сотворить религию! Я говорю об этих Преподобных Черницах, которые слизнули у нас сверху сливки, но не взяли ничего из наших глубинных познаний. Они осмеливаются ставить в центр поклонения самих себя!
– То, чего всегда избегал Бене Джессерит, – сказал Тег. – Моя мать говорила, что те, кто поклоняется, и те, кому поклоняются, объединены верой.
– И они могут быть разъединены!
Одраде увидела, что Тег внезапно переключился на модуль ментата: рассредоточенный взгляд, безмятежное лицо. Она теперь частично поняла, что делала Тараза. «Ментат едет поримски – каждая нога на другом коне. Каждая нога стоит в другой реальности, пока длится его скачка поиска внутренних структур. Он должен ехать в разных реальностях к единой цели».
Тег заговорил бесцветным, задумчивым голосом ментата:
– Разделенные силы будут сражаться за превосходство.
Тараза с удовольствием, почти чувственно вздохнула, естественно выразив свое облегчение.
– Инфраструктура взаимозависимости, – сказала Тараза. – Эти люди Рассеяния будут контролировать различные силы, все эти силы будут отчаянно биться за лидерство. Военный офицер на космическом корабле говорил о Преподобных Черницах и с благоговением, и с ненавистью. Я уверена, ты расслышал это в его голосе, Майлз. Я знаю, как хорошо твоя мать тебя обучила.
– Расслышал, – Тег опять сосредоточил взгляд на Таразе, ловя каждое ее слово, как и Одраде.
– Взаимозависимости, – сказала Тараза. – Как же просты они могут быть, и как сложны. Возьмем, например, зубную боль.