— Какие будут приказания, Мастер?
Вафф снова надел маску эльфа.
— Мы вплотную займемся этими проблемами, когда вернемся на Тлейлаксу, в Бандалонг. Но до этого времени даже Мастер не может отдавать приказы Досточтимым Матронам. Вы мои хозяева до тех пор, пока на нас смотрят чужие глаза.
— Конечно, Мастер. Мне следует довести ваш приказ до остальных?
— Да, а приказы мои таковы: этот корабль-невидимка никогда не должен вернуться на Гамму. Он должен исчезнуть без следа, и никто из экипажа не должен остаться в живых.
— Это будет сделано, Мастер.
***
Технология, наряду с другими областями человеческой деятельности, отличается склонностью инвесторов избегать какого бы то ни было риска. При малейшей возможности исключается всякая неопределенность. Инвестиции капитала следуют этому правилу, поскольку люди вообще предпочитают предсказуемость. Лишь немногие понимают, насколько разрушительной она может стать, ограничивая вариабельность и делая население исключительно уязвимым по отношению к капризам вселенной, которая очень часто неудачно бросает кости.
На следующее утро после первого испытания в Пустыне Шиана, проснувшись, увидела вокруг своей постели множество фигур в белых одеждах.
Жрецы и жрицы.
— Она проснулась, — сказала одна из жриц.
Шиану охватил страх. Она натянула одеяло до подбородка и уставилась на жадно рассматривающих ее людей. Неужели они опять хотят оставить ее в Пустыне? Эту ночь она провела в мягкой постели на чистейших простынях, каких она ни разу не видела за все восемь лет своей короткой жизни. Но при этом Шиана понимала одно: что бы ни делали священники — они всегда поступают двусмысленно. Этим людям ни в коем случае нельзя доверять.
— Ты хорошо спала? — спросила жрица, заговорившая первой. Это была седовласая пожилая женщина с лицом, обрамленным белым капором с пурпурной оторочкой. Старческие глаза были водянистыми, но очень живыми, отличаясь голубым цветом весеннего неба. Маленький вздернутый нос над узким ртом и выступающим подбородком.
— Ты хочешь поговорить с нами? — не унималась женщина. — Меня зовут Кания. Я — твоя ночная сиделка. Помнишь? Это я помогала тебе лечь в постель.
Голос женщины был по крайней мере ободряющим. Шиана села на постели и подобревшими глазами взглянула на обступивших ее людей. Они явно чего-то боялись. Обоняние дочери Пустыни хорошо улавливало феромоны пота. Шиана просто чувствовала: Этот запах означает страх.
— Вы думали, что сможете причинить мне вред, — сказала девочка. — Зачем вы это сделали?
Люди вокруг переглянулись, оцепенев от ужаса.
Зато Шиана мгновенно избавилась от страха. Она почувствовала, что порядок вещей изменился и что причиной этого стало вчерашнее испытание в Пустыне. Она вспомнила, как услужлива была эта пожилая женщина… Кания? Вчера вечером она буквально пресмыкалась перед ней. Со временем Шиане предстояло узнать, что любой человек, который хотя бы один раз пережил твердое решение умереть, приобретает новое эмоциональное равновесие. Страх стал преходящим явлением. Ощущение было необыкновенно интересным.
Голос Кании дрожал, когда она отважилась заговорить.
— Честное слово, дитя мое, мы не хотели причинить тебе вред.
Шиана одернула и поправила одеяло на коленях.
— Меня зовут Шиана, — это была вежливость Пустыни, ведь Кания назвала свое имя. — Кто эти люди?
— Их отошлют прочь, если ты не хочешь их видеть… Шиана.
Кания указала рукой на женщину с цветущим лицом, одетую в точности как Кания.
— Всех, кроме, разумеется, Адьгозы — она твоя дневная служанка, — добавила Кания. При этих словах Альгоза присела в глубоком реверансе.
Шиана взглянула на пухлое водянисто-полное лицо в нимбе светлых кудрявых волос. Потеряв интерес к Альгозе, Шиана резко перевела взор на мужчин. Они следили за ней с напряженным вниманием, полуприкрыв веки, некоторые дрожали от скрытого подозрения. Запах страха в этой группе был особенно силен.
Священники!
— Прогоните их прочь, — Шиана махнула рукой в сторону священников. — Они харам!
Это было уличное ругательство для обозначения самого злого и низкого, что есть в мире.
Потрясенные священники отпрянули.
— Убирайтесь! — приказала Кания. На ее лице против воли отразилось злое и одновременно озорное выражение. Кания не имела никакого отношения к этим тварям — воплощениям зла. Но все эти священники, которые торчали тут и глазели на Шиану, явно заслуживали прозвища «харам». Должно быть, они сделали что-то очень противное Богу, коли он послал им в наказание эту маленькую жрицу! В это Кания верила очень охотно; священники редко обходились с ней так, как она этого заслуживала.