«Мы всегда можем положиться на гены Атридесов», — подумала Тараза.
Позади Одрейд затрепетала оконная занавеска, она оглянулась. Они были в утренней комнаты Таразы — небольшой, элегантно обставленной, отделанной в зеленых тонах. Только яркая белизна песьего кресла Таразы выделялась на общем фоне. Окна эркера смотрели на восток — на сад, лужайку и отдаленные снежные вершины гор планеты Дом Соборов, похожие на театральные декорации.
Тараза сказала, даже не посмотрев на нее:
— Я обрадовалась, когда ты и Луцилла приняли назначение. Это намного облегчает мою задачу.
— Я бы хотела встретиться с этой Луциллой, — сказала Одрейд, глядя на макушку Таразы. Голос Одрейд был мягким контральто.
Тараза откашлялась.
— Нет надобности. Луцилла — одна из наших Геноносительниц. Вы обе получили идентичное либеральное образование, обусловившее вашу подготовленность.
Было что-то оскорбительное в небрежном тоне Таразы, и только их давнее знакомство уняло вспыхнувшее вдруг раздражение Одрейд. Частично — из-за слова «либеральное», разобралась она. Предки-Атридесы взбунтовались в ней при этом слове. Словно все ее накопленные женские воспоминания накинулись на бессознательные выводы и поверхностные предубеждения, скрывающиеся за этим словом.
«Только либералы на самом деле мыслят. Только либералы разумны. Только либералы понимают нужды своих собратьев. Сколько же зловредности скрыто за этим словом! — подумала Одрейд. — Как же сильно тайное „я“ требует ощущения своего первенства».
Одрейд напомнила себе, что Тараза, несмотря на свой небрежный до оскорбительности тон, использовала этот термин только в католическом смысле: общее образование Луциллы полностью соответствовало образованию Одрейд.
Тараза откинулась, устраиваясь поудобнее, не отрывая взгляда от дисплея. Свет из окон, выходящих на восток, осветил лицо невысокой женщины — чуть-чуть старше Одрейд, — положив тени под носом и подбородком. Тараза сохранила часть красоты, благодаря которой она когда-то была самой надежной при скрещивании с трудными мужскими особями. Ее лицо — длинный овал с мягко закругляющимися щеками, черные волосы собраны в большой тугой пучок на затылке, полностью обнажая лоб, рот едва открывался, когда она говорила, — полнейший контроль за движениями. Внимание наблюдателя все время привлекали ее глаза: повелительные и затопленные синевой. Ее лицо производило впечатление маски вежливости, из-под которой не проглянут разоблачающие истинные переживания.
Одрейд знала, в каком случае Верховная Мать принимает такую позу. Вскоре Тараза забормочет себе под нос. Ну точно, именно как Одрейд и ожидала, Тараза что-то забормотала про себя.
Верховная Мать размышляла, следя за выдающим информацию дисплеем с большим вниманием. Многое занимало ее мысли.
Это успокаивало Одрейд. Тараза не верит, что существует некая благотворная сила, руководящая человечеством. Защитная Миссионерия и Намерения Ордена — вот что хоть как-то ценно в мире Таразы. Все служащее этим целям, даже происки давно умершего Тирана, должно почитаться благом. Все остальное есть зло. Чужеродные вторжения из Рассеяния — особенно эти возвращающиеся потомки Рыбословш, называющие себя Преподобными Черницами, — никак не заслуживают доверия. Собственная паства Таразы, и даже противостоящие ей в Совете, это, в конечном итоге, Бене Джессерит — единственное, чему можно доверять.
Так и не поднимая глаз, Тараза заговорила:
— Ты знаешь, что если сравнивать тысячелетия, предшествующие Тирану, с прошедшими после его смерти, то уменьшение крупных конфликтов феноменально. Со времени Тирана их число стало меньше чем два процента от того, что было прежде.
— Насколько мне известно… — ответила Одрейд.
Тараза метнула на нее беглый взгляд и сразу опустила глаза.
— Что?
— Невозможно получить сведения, сколько войн велось за пределами нашего обитания. Есть ли у тебя статистика от людей Рассеяния?
— Конечно, нет!
— Ты говоришь о том, что именно Лито укротил нас, — сказала Одрейд.
— Если тебе этого хочется, пусть будет так.
Тараза отметила что-то увиденное на дисплее.
— Следует ли приписать это заслугам нашего любимого башара Майлса Тега? — спросила Одрейд. — Или его талантливым предшественникам?
— Этих людей выбирали мы, — ответила Тараза.