– Держимся. Обещали вот пригнать автобусы для эвакуации.
Под нашими ногами, закрыв лицо руками, милая девочка, кажется новенькая хостесс, объяснялась в любви своему парню: «Я люблю тебя! Слышишь, перестань, я сильно-сильно люблю тебя. Запомни меня такой». Я почему-то вспомнил недавний фильм «Рейс 93» про события 1 1 сентября в Нью-Йорке: там жертвы тоже звонили и делились чем угодно, но только не вспышками гнева. Нет, от них были слышны только слова любви. Пипец, какая аллегория! Не хватало только Мишки, наряженного шахидом, с поясом смертника. А с другой стороны, хотелось, чтобы девочка успокоилась.
– Оставь ее, – дернула меня Катя. – Она уже час так сидит, да и трубка у нее давно села. У нас все под контролем. Сейчас ОМОН пришлют, пресса должна приехать, выберемся.
– Капец! Что там? – спросил я, указав на окна.
Впрочем, ничего объяснять было и не надо. На улице торчало около сотни людей, принимавших за педерастов любого проходящего мимо. Эпизодически в металлические двери летели бутылки, камни и раскладушки.
– Смотри, первая часть – это националисты или же скинхеды – один хрен гопники, хулиганы и тунеядцы. Вон, видишь? – Катя указывала на вполне интеллигентного вида мужчину в дубленке цвета и формы, «каких миллион». – Он у них за главного, раздает какие-то листовки. Он же орет в рупор, что мы изверги, фашисты и педерасты. Кстати, ты педераст?
– Катя, ты дура! У меня есть девушка.
– Да? Жаль. А вот эти бабульки с иконами – это беженцы с соседней ночлежки, согнал их вон тот, прости господи, попина. – Подруга указывала на шеренгу леди и джентльменов пенсионного возраста. Все как один были повязаны платками, с авоськами и сумками через плечо. Видать, точно из ночлежки: только что набрали отбросов. Думается, что бабулям лучше бы ужин своей кошке приготовить, чем кому-то праздник срывать. Тем временем их вожак, батюшка, благословляет лысых парней на «праведный» бой с «изуверами», то есть с нами.
В левом нижнем углу данного полотна пребывали представители милиции, хитро спрятавшие руки в карманы. Там у них, наверняка, либо конфетки, либо откаты.
– Где же ОМОН? Кто его обещал?
Но Катя не успела ответить. Алевтина с Мишей, упакованные в амуницию римских рыцарей, кубарем слетели со второго этажа и прорвались к выходу. Осознав, что им не отогнать от дверей любопытных зрителей, начали дефилировать по фойе. Они почти танцевали танго. Получилось даже лучше, чем на сцене! Но Раби, администратор клуба, получивший свою кличку за выразительную внешность, их приструнил. Раби был человек скромный, спокойный, педантичный, и все были уверены, что даже третья мировая не смогла бы сломить его внешнего равнодушия. В конце концов, именно Раби вызвал ОМОН и позвонил во все информационные агентства и телеканалы.
Тут в клуб ворвался милиционер. Он был похож на супергероя: рожа красная, грудь колышется, как знамя на баррикадах 17-го. Он пришел нас, извращенцев и не очень, спасать от варваров. И что же он застает? Совокупление упадка с безумием! На фоне рыдающих и тех, кто еще «на грани», бледный трансвестит стонет в объятиях накрашенного мачо под овации тощего еврея.
Однако блюститель порядка виду не подал и произнес ровную речь: «Товарищи! Господа! Мы подогнали автобус, на котором вывезем вас из этого ацкого замеса»… На этих словах я заржал в ноздрю, вынюхивая с мизинца Кати порцию дерьма… «Сейчас мои братья (я уже не стесняясь гоготал в Катины губы) организуют коридор, и можно будет безопасно выйти. Прошу вас не обращать внимания на провокационные выкрики осаждающих». Все захлопали, как в американском кино.
И… надо было остановиться на плюшке Антуанетты, чтобы все было не так. Чтобы не демоны зла пронзали тело. Скрипки, оркестр, плачет рояль. Мы вместе будем лучами тебе, Катерина. Контрабас. Закройте дверь! Флейта. Вернись… и далее… уже не кино: Катя на правах то ли девушки, то ли руководителя смены вышла первой. Я не успел даже этого заметить. Она хотела повести за собой остальных. Раби бы контролировал процесс, но щит из милиционеров и ДСП безжалостно хрипит под напором мусора и «карателей». И через секунду нет мусора. Нет милиционеров. ДСП под ногами. И Катя. Без шуток и издевок. Ее тело уже лежало где-то там, под грудой бритоголовых ног и освященных крестов. И крики: «Ударь и ты ее! Ударь извращенку!» Милиционеры только держали нашу дверь, не давали нам вырваться. Да, я полезу в эту кучу! Я буду сражаться на копьях! Я сяду на электрический стул! Пустите!..Но в памяти только строки Катиной sms-ки: «Я люблю тебя, мой милый ангел».
Аминь!
Точнее-ОМОН.
ОМОН приехал через три минуты.