К смери отца.
Не скажу, что это далось мне легко, и что я не переживал после. Ещё как. И боялся. Но обошлось. План сработал чётко, как задумывалось. Один из немногих случаев, когда всё прошло идеально.
Но я потом не одну ночь не мог сомкнуть глаз. А через пару лет прочитал мифы Древней Греции. И оказалось, что я не один был такой. Боги убивали своих отцов, чтобы занять их место. Этакое символическое обретение себя. Потом я нашёл ещё много других историй, подобных этим. Меня это немного успокоило. Пока я не запретил себе вспоминать о прошлом. И вот Дарья Беркутова пробудила его.
Аплодисменты вернули меня в реальность. Наступил антракт.
— Ну, как тебе? — спросил второй мужчина Сорочинского. — Пойдёт?
Тот поморщился, презрительно махнул рукой.
— Старьё! Эта пьеса так провоняла нафталином, что даже дурацкие маски её не спасут.
— Но ты сам её одобрил. И зрителям нравится. Некоторые даже встали.
— Я знал, что так получится. Потому и одобрил. Но одно дело вкусы толпы, и совсем другое — твой собственный. Ничего, на этот сезон хватит. А потом поставят что-нибудь другое. Надеюсь, действительно современное. Одной классикой сыт не будешь. Надо злободневное делать. А тебе как, Феликс? — обратился он ко мне.
— Ерунда, — ответил я, не раздумывая. Тем более, что понятия не имел, о чём была пьеса. Вроде, какой-то мрачняк. — Долго не протянет. Нужен оптимизм, а не вот это вот всё.
Сорочинский кивнул.
— Золотые слова. Ладно, мы видели достаточно. Пойдём.
На свой счёт я это не принял. И правильно, потому что со мной стали прощаться.
— Увидимся завтра, Феликс.
— Увидимся, — кивнул я.
Ложа опустела, и второе отделение я досматривал в одиночестве. Ну, как досматривал — размышлял о ближайшем будущем и своих действиях.
Наконец, тягомотина закончилась, и я поехал домой, не дожидаясь, пока зрители прекратят бурные овации. Комиссар просвещения был прав: присутствующие были в восторге.
Дома я поужинал и завалился спать. Утро вечера мудренее, а мне предстояло на следующий день присутствовать на совещании, где будет куча народа, работавшего с Сырмяжским. Лучше иметь свежую голову.
На службу я отправился, позавтракав омлетом и выпив крепкого кофе с весьма недурственным сыром.
На входе всех проверяли. Исключения не делались ни для кого. Пройдя контроль, я отправился в конференц-зал, где был вчера. Когда вошёл, больше половины мест уже была занята. Меня приветствовали. Кто-то с улыбкой, как хорошего приятеля, кто-то подчёркнуто по-деловому. Я мысленно делал заметки, с кем у Сырмяжского какие отношения.
— Товарищи, пять минут, — объявил вдруг Сорочинский. — Предлагаю готовиться.
Все начали доставать блокноты и ручки. Видимо, на совещаниях полагалось записывать.
Я взглянул на портрет Юматова. Снова отодвинется, и мы увидим только изображение председателя, или вождь почтит нас личным присутствием?
Шторы вдруг пришли в движение: задвинулись, скрывая окна, и зал погрузился на пару секунд во тьму — пока не зажглась люстра на потолке.
В тот же миг дверь распахнулась, и вошёл Юматов.
Глава 6
Одет вождь местного пролетариата был в серый, наглухо застёгнутый френч, чёрные брюки и лакированные ботинки. И очень походил на собственные портреты, развешанные по городу. Под мышкой он держал кожаную папку. Кивнув присутствующим, занял место во главе овального стола.
— Приветствую, товарищи. Рад, что все смогли присутствовать. Сегодня у нас несколько вопросов на повестке. Предлагаю начать с главного, — он сделал паузу, обведя собравшихся взглядом. — Разумеется, это отношения с Камнегорском. Как вам известно — не будем ходить вокруг да около — мы пытались устранить тамошнего царька. Увы, безуспешно. Насколько я понял из докладов, сделанных нашими товарищами, участвовавшими в операции, помешал Мяснику некий маркиз Скуратов. Я ознакомился с данными разведки, касающимися его личности, и так понял, что это какой-то подросток. Школьник. Трудно поверить, но именно он ликвидировал Мясника, нарушив наши планы. Признаться, я в замешательстве, — Юматов сделал новую паузу, но никто не изъявил желания высказаться, и он продолжил: — Фигура, в некотором роде, замечательная. Остался сиротой после набега гулей, возродил свои территории, восстановил армию, разделался с ордой и теперь считается в Камнегорске чуть ли не национальным героем. У нас с ним уже были некоторое проблемы, как мне сообщили. Кроме того, говорят, будто Скуратов пользуется особым расположением царя. И есть основания считать, что выполняет для него грязную работу. Если конкретно — устраняет неугодных аристократов. Вдобавок служил в Тайной Канцелярии и, вроде как, сыграл немалую роль в разгроме нашей агентурной сети. В общем, несмотря на возраст, парень тот ещё проныра и карьерист. Безжалостен, решителен, хитёр. Какие будут предложения, товарищи?