Так себе идея, да и внешний вид — тоже. Видал я здания и пооригинальней. Но для Камнегорска, наверное, это был небывалый модерн.
Припарковавшись, я в сопровождении двух Падших направился к входу в здание. Во внешней стене отсутствовала дверь. Вместо неё были устроены своеобразные ворота, напоминавшие небольшой тоннель квадратного сечения, покрытый изображениями произведений искусства — от глубокой древности до «наших» дней. Этакая ретроспектива эволюции.
Я её особо не разглядывал. Меня интересовали не картины и скульптуры, а то, зачем Мурина прислала приглашение. Вряд ли, чтобы задать ещё пару вопросов. Интервью и так получилось долгим. Похоже, девушка намеревалась выпустить настоящий эксклюзив. Правда, я ещё не получил от неё макет на проверку. Может, для этого она меня и пригласила на выставку? Нет, маловероятно.
Всё это роилось в моей голове, пока мы поднимались по широкой витой лестнице со стеклянными ступенями на второй этаж. По нему двинулись через анфиладу больших, хорошо освещённых залов, некоторые из которых были заполнены картинами, а другие — скульптурами. Часть последних порой напоминала притащенный с помойки хлам. Иногда просто поставленный на мраморный постамент, а иногда скрученный, свинченный или сваренный вместе и уже только потом гордо водружённый на подставку с указанием названия и имени творца.
Впрочем, некоторые экспонаты вызывали интерес. Например, здоровенный, непрерывно меняющийся благодаря встроенному механизму кубик Рубика с разноцветными черепами вместо квадратиков.
Или подвешенная к потолку здоровенная стеклянная ёмкость, заполненная водой и покрытая трещинами. Лицезреть сие произведение искусства полагалось, заняв место аккурат под ней. Его даже нарочно крестиком отметили.
Наконец, мы оказались в пятом зале, пожалуй, самом просторном из тех, которые пришлось преодолеть на пути к нему.
Центральное место здесь занимала модель Камнегорска, выполненная из кости, раскрашенной в стиле «гжель». Она медленно вращалась на подставке, демонстрируя разные стороны экспоната.
Я обошёл её и направился в дальний конец зала, где на диване сидела, положив ногу на ногу, Мурина. Откинувшись на мягкую спинку, она созерцала скульптуру, представляющую собой фигурки детей разного возраста, расположенных по росту и держащих в руках воздушные шарики. Каждый последующий шарик был больше предыдущего, вдобавок, сделаны они были из бетона, а держались в руках детей на ниточках из тонких металлических прутов.
— Добрый вечер, — сказал я, подойдя.
— Здравствуйте, Ваше Сиятельство, — отозвалась Мурина. — Как вам это нравится?
Я опустился на противоположную часть дивана.
— Интересно. Кажется, что воздушные шарики совсем не воздушные и вот-вот обрушатся на головы детей.
Мурина кивнула.
— Так и задумано автором. Взрослым кажется, что мысли у ребёнка лёгкие и не стоящие внимания, но на самом деле они могут представлять собой опасный груз. И чем больше возраст, тем он тяжелее.
— Полагаю, тут ещё и эволюция показана, — сказал я, подумав. — Метафорически, конечно.
— Вполне вероятно, — согласилась Мурина. — Считается, что, чем больше интерпретаций может породить произведение искусства, тем оно лучше.
— Справедливо. Вы меня пригласили обсудить скульптуру?
— Отнюдь. Прошу прощения, — женщина встала, поправила чёрное платье и повесила на плечо расшитую бисером сумочку. — Мне нужно ненадолго отлучиться. Пожалуйста, оставайтесь здесь, Ваше Сиятельство.
С этими словами она двинулась к выходу, цокая каблуками и покачивая обтянутыми искусственным шёлком бёдрами.
Так, похоже, сейчас состоится встреча, ради которой я приехал. Надеюсь, мне удастся познакомиться с истинным кукловодом красной агентуры, а не подставным лицом. Впрочем, это вряд ли. Юматов не станет так рисковать. Ему слишком важно заполучить маркиза Скуратова, национального героя, в свои ряды.
Не прошло и пяти минут, как в зале появился невысокий мужчина лет пятидесяти, одетый в твидовый пиджак, клетчатую рубашку и галстук-бабочку. Когда он подошёл, я увидел приколотый к нагрудному карману бейджик, утверждающий, что его обладатель — директор этого самого музея, Лыков Сергей Витальевич.
— Прошу прощения, Ваше Сиятельство, — проговорил он, поклонившись. — Мне сообщили, что вы почтили своим визитом наш музей, и я решил лично засвидетельствовать своё почтение.
— Благодарю, — ответил я, пытаясь понять, тот ли это, кто мне нужен, или директор просто подошёл обменяться любезностями с известным аристократом. — Я тут кое-кого жду.