На широком гранитном крыльце стояли часовые в военной форме. С автоматами. Нас пропустили без вопросов, даже по стойке «смирно» вытянулись и руки к фуражкам приложили.
Встретивший нас майор переговорил с дежурным, и делегатов тут же разделили. Я оказался в компании ещё трёх человек.
— Прошу за мной, товарищи, — проговорил майор, подойдя к нам.
— Куда мы? — нервно спросил Никонов.
— Приказано поместить вас на карантин, — отозвался майор, шагая впереди. — Это не займёт много времени.
— Но мы не больны, — сказал Огарёв. — Зачем это нужно?
— Я должен сделать доклад товарищу Юматову, — вставил я.
— Разумеется, — кивнул майор. — Но приказ есть приказ, товарищи. Сюда, — он указал мне на приоткрытую дверь.
Явно эта комната предназначалась только для меня. Я заглянул внутрь. Маленькая и почти пустая. Только стол и два стула. Окна не было. Пол и стены были облицованы мелкой светло-голубой плиткой. Видимо, чтобы было удобно мыть.
Обернувшись, я увидел оставшегося у двери одного из конвойных. Видимо, ко мне скоро придут. Нужно ждать.
Пройдя к столу, я уселся на стул лицом к выходу.
Спустя четверть часа в комнату вошёл невысокий мужчина лет сорока, лысоватый, в больших очках и в халате, который был ему заметно велик. В руке он нёс кожаный саквояж.
— Добрый день, товарищ, — проговорил он, ставя его на стол справа. — Меня зовут Карл Иванович, я отвечаю за карантинные меры. Надеюсь на ваше понимание и сотрудничество.
— Конечно, — ответил я, следя за тем, как он открывает саквояж и достаёт из него детали какого-то устройства. — Что от меня требуется?
— В общем-то, ничего. Набраться терпения, пока я буду проводить процедуры, — Карл Иванович мимолётно улыбнулся. — Это безболезненно.
Усевшись напротив меня, он принялся собирать прибор из того, что разложил на столе.
— Службу безопасности интересуют две вещи: не заразили ли делегатов чем-то опасным для здоровья — в том числе, для окружающих — и не было ли проведено ментальное вмешательство.
— Как понимать последнее? — спросил я. — И почему вы без маски, если допускаете, что я болен?
— Если выяснится, что кто-то из делегатов заражён, будет применена магия Лекаря, — ответил Карл Иванович, подкручивая маленькие колёсики на устройстве, которое в собранном виде напоминало прибор, с помощью которого проверяют зрение. — Так что беспокоиться не о чем. Что же касается ментального вмешательства… Секунду, мне нужно закончить настройки. Взгляните, пожалуйста, вот сюда, — он показал на зажёгшуюся вверху прибора крошеную лампочку. Спасибо… Ага, всё в порядке. Так вот, если кому-то из послов промыли мозги и внушили некую опасную мысль, то мы это выясним.
Слова Карла Ивановича заставили меня насторожиться. Получалось, что он намеревается сейчас — вероятно, с помощью этого прибора, который наверняка является артефактом — влезть мне в башку и основательно в ней покопаться. И, конечно, выяснит, что я не Сырмяжский и что планирую убийство вождя!
Допустить это было никак нельзя. Я начал лихорадочно перебирать в голове, какими средствами располагаю.
— Начнём с анализов, — сказал Карл Иванович, доставая из прибора металлическую пробирку. — Будьте любезны, товарищ Сырмяжский, поместите сюда немного слюны.
Когда я вернул ему пробирку, он встал и вышел из комнаты. Видимо, чтобы передать образец в лабораторию.
Не было Карла Ивановича всего несколько минут. Вернувшись, он кивнул.
— Хорошие новости. Лекарь проверил вашу слюну и уверен, что вам ничто не угрожает. Можем приступать к основной части карантина.
С этими словами он прильнул к прибору. Судя по всему, в нём имелись окуляры, которые с моей стороны видны не были.
Карл Иванович щёлкнул несколькими кнопками, и комнату заполнило низкое гудение. Я почувствовал, как кожа на голове покрывается мурашками. В висках слегка запульсировало. Как и обещал Карл Иванович, болезненных ощущений не было, однако я ощутил тревогу. Она постепенно разливалась по мне, вызывая учащение сердцебиения. На лице выступил холодный пот.
Так, пожалуй, пора опробовать кое-что из арсенала демона. По идее, подходила только техника дистанционного контроля. Правда, она требовала большого количества Живы и действовала всего пять секунд. Хватит мне этого, чтобы убедить проверяющего, что со мной всё в порядке, и что я тот, за кого себя выдаю?
Прикрыв глаза, я обратился к технике. Внешне она никак не проявлялась, но перед моим внутренним взором появились тянущиеся к голове Карла Ивановича волны. Когда они окружили её, я начал мысленно формулировать то, что собирался вложить в его сознание. Благодаря полученной от демона памяти, я знал, как пользоваться техникой, не теряя времени. Слова — это слишком долго. Пришлось сформировать яркие эмоциональные образы. Они действовали подобно вспышкам, возникающим и закрепляющимся в мозгу жертвы.