Сунув билеты в карман, я нашёл Ольгу и предупредил, что ужин отменяется.
— О, «Дети солнца»! — улыбнулась женщина, услышав название спектакля. — Я смотрела. Очень понравилось, хотя местами тяжеловато, конечно. И постановка оригинальная. В японском стиле.
— В японском? — удивился я. — На билете написано, что автор — Горький.
— Так и есть, — кивнула Ольга. — Но режиссёр решил использовать для выразительности маски. В общем, получилось необычно. Хорошо вам провести время.
— Спасибо.
Выехал из дома чуть заранее, чтобы не входить в зал с последним звонком.
Шофёр знал, куда ехать.
Здание театра меня впечатлило. Явная новостройка, монументальная и величественная. Вход украшали скульптуры в стиле соцреализма: мускулы, пафос и ещё раз мускулы. Прямо Древняя Греция какая-то.
Народу было много. Настоящее столпотворение. Театр явно пользовался популярностью. Наверное, билеты на премьеру было достать непросто.
Я скользил по присутствующим взглядом, рассматривая, кто как одет. Молодёжи собралось изрядное количество, но были и люди в возрасте. При этом почти ни на ком я не видел украшений. По крайней мере, бриллиантов. Не то, что в императорском театре, где устраивался настоящий показ роскоши. Одеты тоже были все довольно скромно. Но не без вкуса.
К моему удивлению, через несколько минут ко мне подскочил круглый коротышка в расшитом золотыми огурцами пейсли костюме, шейном платке и алой гвоздикой в петлице.
— Товарищ Сырмяжский! — схватив мою ладонь обеими руками, он яростно её затряс, елейно улыбаясь и заглядывая в глаза. — Мне доложили, что вы здесь! Какое счастье! Ваше присутствие на премьере — огромная честь для театра! Позвольте я лично вас провожу.
Похоже, Сырмяжского здесь хорошо знали. Видать, работник комиссариата иностранных дел был завсегдатаем театра.
Коротышка быстро повёл меня сквозь толпу, лавируя, словно маленький буксир. При этом поминутно восклицал:
— Позвольте, товарищи! Посторонитесь, прошу! Благодарю!
И оглядывался на меня, чтобы убедиться, что я не отстал.
Таким манером мы добрались до ложи. В ней уже находились трое. Двое мужчин со значками в виде красного знамени и дама.
— Приятного просмотра! — улыбаясь, шепнул коротышка исчез за дверью.
— Привет, Феликс, — проговорил один из присутствующих, протягивая мне руку. — Не ожидал тебя сегодня увидеть.
Я сел на своё место, оказавшись справа от говорившего.
— Ты сегодня без Риты?
Так звали любовницу Сырмяжского. Значит, не очень-то он её и скрывал. Хотя с чего холостому человеку особо прятать свою пассию?
— Да, решил посмотреть спектакль в одиночестве, — ответил я.
— Вот и я тоже, — улыбнулся второй мужчина.
Ему тоже пришлось пожать руку.
— Как слетал в Камнегорск? Слышал, вас там едва не перебили. Правда это?
Раздался первый звонок.
— Чистая правда, — ответил я. — Но повезло. Видать, Голицын решил не портить отношения с нами совершенно.
Оба мужика дружно кивнули.
— Он человек дальновидный, — проговорил тот, что был с дамой.
Которая, кстати, тоже со мной поздоровалась, как с хорошим знакомым.
— Был уже у главного?
— Сегодня после обеда. Доклад делал.
— Завтра совещание назначено. Ты будешь?
Так, похоже, я встретился с кем-то из высшего руководства Старгорода. Услышать бы хоть имя, чтобы сообразить, с кем именно. Разведка предоставила фотографии большинства партийных функционеров, но не всех. Были те, которые на людях вообще не появлялись, так что даже их снимки сделать было невозможно. Но эти-то вряд ли из них. Сидят же вон в театре. Значит, не такие уж и большие шишки? Но на совещание их пригласили.
Раздался второй звонок.
— Ладно, потом поговорим, — сказал один из мужчин, доставая из кармана бинокль. — Сейчас начнётся. Говорят, очень прогрессивная пьеса. Вот и проверим.
— Тебе лишь бы проверять, Ваня, — сказала его жена, вздохнув. — Хоть бы раз просто насладился зрелищем.
— Работа такая, — строго ответил мужик.
И тут я вспомнил. Был он в досье, точно был. Только без бороды и с причёской другой.
Иван Сорочинский, министр просвещения.
В этот момент снова зазвенело, и свет начал быстро гаснуть. Послышалась тихая музыка. Спустя несколько секунд к ней присоединилось пение. Свет озарил сцену, на которой были декорации старого дома с портретами натуралистов на стенах и большим круглым столом, за которым перелистывал страницы мужчина в домашнем халате. На лице у него была белая маска с угрюмым и недовольным выражением лица.
В сюжет я особо не вдумывался. Как и не вслушивался в диалоги. Новаторская пьеса перестала меня интересовать, как только я понял, что сижу в ложе со знакомыми Феликса. Это было гораздо любопытней и важнее. Так что я просто ждал антракта и параллельно думал о том, о сём. Постепенно мысли вернулись к прошлому, которое я недавно вспоминал.