— Хорошо, господин барон.
— И вообще, как вы владеете макияжем? Можете накраситься так, чтобы вас не узнали?
— Кто не узнал, Ваша Милость?
— Бывшие коллеги по клану Новак.
Девушка поджала губы.
— Я постараюсь, господин барон.
— Отлично. И наденьте вот это, — я протянул её зелёный парик.
В замке имелась огромная коллекция подобных вещей. Ассасины, всё-таки.
— Это запрещено, Ваша Милость!
— Ничего. Со мной вам ничего не грозит.
Девушка отправилась в соседнюю комнату гримироваться. Справилась минут за двадцать. Когда вышла, её действительно было не узнать. Просто удивительно, какие чудеса творит простая косметика! Я, конечно, видел в родном мире ролики, где девушки полностью меняли свою внешность, но узреть подобное вживую — совсем другое дело.
— Что скажете, господин барон? Пойдёт?
— Вы превзошли самые смелые мои ожидания! А теперь давайте выдвигаться.
Мы сели в машины и погнали к госпиталю. По дороге остановились, чтобы купить большой букет алых роз.
— Ждите в тачке, — велел я Падшим, когда мы припарковались перед двенадцатиэтажным зданием больницы. — Без возражений! Так надо. И не отсвечивайте тут. Есения — со мной.
Когда мы подошли к зданию, я взял её за руку. Девушка вздрогнула от неожиданности и удивлённо воззрилась на меня.
— Ты — моя старшая сестра. Мы пришли навестить отца. Это если нас остановят.
— Обязательно остановят, — тихо сказала Есения. — На входе всегда охранник.
— Знаю. Мы туда не пойдём. Нам нужно в Приёмный покой. Там всегда суета и куча народа. Охранники никого не стопорят, потому что задолбаются. Пошли!
Миновав раздвижные двери, мы уверенно прошагали мимо стеклянной будки и поспешили вдоль коридора. Вняло здесь просто жутко. Смесь болезни и лекарства. На скамейках сидели пострадавшие и их родственники, тут и там виднелись занятые окровавленными и стонущими людьми каталки. Между ними сновали санитары и врачи. На нас никто не обращал внимания. В конце коридора мы свернули к лифту, но я потянул девушку на лестницу. По пути нам не встретилось ни одного человека. Поднявшись на шестой этаж, мы остановились, не входя в отделение.
— Готова? — спросил я девушку, слегка сжав её руку.
Та кивнула. Даже не спросила, к чему. Умница.
Мы двинулись мимо палат. Бритва лежал в десятой. Перед дверью сидели двое амбалов в пиджаках, под которыми наверняка прятались пушки. На нас они взглянули почти без интереса, разве что задержались на Есении. Посмотреть было, на что: атлетичная стройная девушка с грудью четвёртого размера, роскошными (хоть и ненастоящими) зелёными волосами, в лёгком облегающем платье до колен из небесно-голубого шёлка. Как я и рассчитывал, бывшую коллегу они не узнали. Да и не ожидали увидеть её здесь, вдобавок, в компании подростка.
Я остановился перед девятой.
— Саш, нам сюда? — спросил девушку.
Не растерявшись, та кивнула.
Я распахнул дверь и вошёл в палату. Есения последовала за мной.
На кровати лежала старушка, укрытая одеялом по самый подбородок. Спала. Слава Богу.
Подойдя к стене, я аккуратно сдвинул в сторону тумбочку, заваленную пакетами с фруктами, початыми йогуртами и бутылками с водой.
Повернувшись к девушке, сказал:
— Маленькую дверцу на высоте моего роста. Сантиметров десять.
Есения подошла, приложила ладонь к штукатурке и на секунду прикрыла глаза. Заструился лёгкий зелёный дымок, и на моих глазах в стене появилась крошечная дверца! Потрясающе!
Стараясь не показать, как меня впечатлила магия Падшей, я надел нитриловые перчатки, открыл дверцу и достал из кармана круглое зеркало на телескопической ручке. Просунув его в отверстие, поводил, ловя постель больного. Вот он, справа! Здоровый мужик с рыжим ёжиком и лицом, будто вырубленным топором из колоды. Наверное, тяжко ему тут валяться без дела. Такой надолго не задержится. Если не выпишут через пару дней, сам сбежит.
Вытащив зеркальце, убрал в карман и повернулся к девушке.
— Теперь такую, что б я мог пройти.
Есения коснулась стены, закрыла глаза, и передо мной возникли прямоугольные очертания. Даже ручка была.
Я вытащил снаряженный шприц с анестезией.
— Жди здесь. Я минут на пятнадцать. Если кто войдёт, покажи цветы. Ты пришла навестить бабулю, но не хочешь её будить.
Девушка кивнула, прикусив нижнюю губку.
Войдя в соседнюю палату, я приблизился к постели Бритвы и прислушался к его дыханию. Ровное, спокойное. Наклонившись, ввёл иглу. Как комарик укусил. Бандит ничего не почувствовал. На поршень давил медленно. Затем выждал немного. Чтобы не терять время, достал и разложил инструменты. Стянул с Бритвы одеяло, закатал на животе пижаму. Снял повязку, прилепленную пластырем. Так, ему делали лапароскопию. Шрам оказался совсем маленьким. Это хорошо. Изучив стежки, я хорошенько опрыскал перчатки спиртом и вооружился скальпелем. Аккуратно перерезал нитки, вытащил их и раздвинул края раны. Поместил в брюшную полость приготовленный «подарочек», убедился, что он не прощупывается, и принялся заштопывать, стараясь, чтоб вышло так же, как было. Обработал всё спиртом. Осложнения, которые задержат Бритву в больничной койке, ни к чему. Мне он нужен здоровенький и бодрый.