После шестого урока, когда я шёл один по коридору, ко мне подошла Марина и с покаянным видом начала извиняться.
— Это не моя была идея бросить вызов, честное слово! — быстро и сбивчиво говорила она, сильно волнуясь. — Женя упёрлась, а я не могла её не поддержать, мы же из одного клана. Правда, я не хотела до этого доводить. Тем более, мы сами отчасти виноваты. Надеюсь, ты победишь, Коля. Даже уверена. Поэтому и выбрала Ростика — он тебе не соперник. Это ведь формальность, и неважно, кто выиграет. В любом случае тема будет закрыта. Знаю, ты сердишься, но я не виновата! То есть, виновата, конечно, но не так, как тебе, наверное, кажется.
Она замолчала, ожидая моей реакции. Конечно, я понимал, что девушка не совсем кривит душой, хоть и не преминула немножко подставить соперницу, пусть даже они в последнее время и задружились. Ссориться со мной ей было не с руки, и она не могла не понимать, что вызов на поединок меня не обрадует — Марина отлично осознавала, кому придётся выступать на стороне Каминской. Не поддержать Женю она действительно не могла. Это выглядело бы странно. Как будто она побоялась ответить на оскорбление, а подруга нет. В общем, я не видел смысла распекать её, однако у меня появился шанс поубавить прыти жёлтых в отношении меня. Ясно же, что после подобного инцидента наше общение не станет прежним, если я затаю немного негатива. Так что я решил ответить неоднозначно:
— Марина, зла я на тебя не держу. Не только вы виноваты в том, что получилось. Глафира тоже накосячила. Ей не стоило вас дразнить. С ней разъяснительную беседу я провёл, но тебе выговаривать права не имею. Ты мне не невеста. За извинения спасибо, однако мне нужно всё это ещё переварить. Не знаю, сколько на это уйдёт времени.
— Мне очень жаль! — опустив глаза, пролепетала девушка.
— Мне тоже, — сказал я. — А теперь извини, мне нужно на урок.
— Да-да, конечно. Я понимаю. Надеюсь… В общем, удачи тебе, Коля.
— Спасибо.
— Я приду на поединок. Буду болеть за тебя!
К половине четвёртого собралась вся школа. Стадион оказался забит под завязку. Меня даже удивило, сколько нашлось желающих поглядеть на обычную, в общем-то, драку. Как будто никто из учеников ни разу в жизни не видел дуэлей, честное слово!
Распорядителем назначили завуча. По такому торжественному случаю он надел через плечо какую-то атласную ленту с орденом. Видимо, для пущего официоза. Когда стрелки башенных часов на здании показали ровно половину четвёртого, он подал трибунам знак, и шум быстро затих.
Хомутов стоял от меня метрах в двух, аккуратно причёсанный, но без галстука. Видимо, заранее снял. Пиджак он тоже скинул, заменив его на свитер.
— Господа, — проговорил, обращаясь к нам, завуч. — Сегодня я представляю Комитет по поединкам, — он показал на приколотый к лацкану значок. — На правах члена администрации школы. Представляться не буду: вы меня и так знаете. Кто предоставит клинки для поединка?
— Я, — Кирилл выступил вперёд, протянув ему чёрный кофр. — Барон Скуратов даёт слово, что ни разу их не использовал.
Завуч взял футляр и положил его на специально установленный раскладной столик.
— Господин Хомутов принимает гарантии противника? — спросил он, поднимая крышку.
— Принимаю, — отозвался Ростислав. — Хотя считаю должным заявить, что дуэль на подобных клинках сродни насмешке над самой идеей поединка! Впрочем, я ожидал подобного выбора.
— В дуэльном кодексе указано, что выбор клинков осуществляется оскорблённой стороной, — проговорил завуч, доставая кинжалы. — Увы, ни тип, ни длина оружия не оговариваются. Стандартов нет. Так что барон в своём праве. Прошу секундантов осмотреть лезвия.
— Предлагаю просто сразу их обработать, — сказал Хомутов. — И приступим без долгих слов. У меня сегодня ещё дела.
— Как угодно, — завуч взял со стола бутылку и кусочек ветоши. — Не против, если я сам?
Никто не возразил, так что он тщательно протёр лезвия противоядием и вернул кинжалы в кофр.
— Напомню сторонам правила поединка, — проговорил завуч. — Прежде всего, бой продолжается до первой крови. Не старайтесь убить противника. Это не дуэль насмерть. Теперь к остальным нюансам.
Как и в прошлый раз, дозволялось почти всё, но только по сигналу распорядителя. Можно было атаковать обезоруженного или лежащего противника, разрешалось бить руками и ногами, а также совершать броски и переходить в партер.
Объявив регламент, завуч осведомился, всё ли нам понятно и не имеются ли возражения. После чего предоставил Хомутову выбрать клинок. Тот взял ближайший. Мне, соответственно, достался второй.
— Неплохая игрушка, — кивнул Ростислав, оглядев оружие и взвесив его на ладони. — У вас прекрасный вкус, барон. И отличная коллекция, судя по этим экземплярам.
— Благодарю, — ответил я. — Профессия обязывает.
Ростислав усмехнулся, давая понять, что не очень-то верит в мои навыки ассасина. Держался он уверенно и, кажется, не бравировал. Наверное, занимался ножевым боем, как и многие.
— Нет ли у кого из соперников желания примириться? — спросил завуч, переводя взгляд с меня на Хомутова. — Сейчас самое время. Нет? Тогда прошу занять места возле отметок. Господа секунданты, наденьте на противников хари.
Кирилл открыл зелёный бархатный футляр, вытащил маску Бера и направился ко мне. Секундант Хомутова тем временем приготовил отлитую из какого-то лёгкого металла личину тигра. Насколько мне было известно, род моего противника мог призывать призрака этого хищника — подобно тому, как я — медведя.
— Не род сражается, а человек! — громко проговорил Кирилл, надевая на меня маску.
То же самое объявил секундант Хомутова.
— Господа, начинайте поединок! — громко, чтобы слышали трибуны, провозгласил завуч.
Мы двинулись навстречу друг другу. Когда между нами осталось метра два, Хомутов свернул и пошёл по кругу, держа кинжал двумя пальцами и поигрывая им. Я знал эту технику: противник, скорее всего, будет часто менять направление лезвия, нанося удары то сверху, то снизу и сбоку. В умелых руках такая тактика бывает весьма успешной, однако, если ты не профи, то рискуешь быстро потерять оружие. Его просто в один прекрасный момент выбьют у тебя из руки.
Как и Хомутов, я не спешил нападать. В этом не было нужды. Это ведь формальный поединок, а не военная атака. И потом, мне хотелось поглядеть, что покажет Ростислав. Как правило, уровень противника становится понятен довольно быстро.
В отличие от Лукьянова, считавшего, что я выбрал кинжалы только из-за неумения владеть мечом, Хомутов прекрасно знал, что будет драться с мастером. Так что тоже ждал. Однако долго это хождение по кругу продолжаться не могло: зрители решили бы, что соперники боятся начинать. Поэтому Ростислав вдруг сделал проходку приставным шагом, мгновенно сократив расстояние между нами, и ударил в корпус, целя острием в сердце. По трибунам прокатился взволнованный возглас. Оно и понятно: бой был не на смерть, а такая атака, будь она удачной, немедленно прикончила бы меня. К счастью, я ушёл влево, одновременно отводя руку Хомутова в сторону, и тут же полоснул его по боку, но промахнулся: мой соперник ожидал ответку и ловко отскочил, разорвав дистанцию.
Пауза оказалась недолгой: Ростислав сразу же перешёл в атаку, размахивая кинжалом и метя то в голову, то в корпус. Попасть по рукам он не пытался, хотя у него были возможности попробовать меня ранить и закончить поединок. Я бы, конечно, не стал поддаваться, так как собирался победить, но вскоре стало ясно, что мой противник не желает соблюдать главное условие — биться до первой крови. Он пропустил пару возможностей резануть меня, зато сам изо всех сил защищался, не давая мне нанести ему даже лёгкое ранение. Судя по всему, Хомутов решил прикончить меня, тем самым, избавившись от соперника на пути к сердцу Марины. Вернее, к её завидному приданому. Увы, правила дуэли не запрещали подобных попыток. По сути, они лишь позволяли противникам обойтись малым уроном — при желании. Однако Ростислав ничего такого не желал, упорно целясь в корпус или шею. Его уровень владения ножом оказался довольно высоким (видимо, парень с детства увлекался подобными поединками), так что мне приходилось сражаться всерьёз, особенно учитывая, что я не хотел его убивать, а ранить себя он не давал. В прежней жизни мне редко попадались враги, уделявшие владению ножом много времени. К тому же, в последние годы я почти не убивал подобным оружием, предпочитая находиться от цели в момент её гибели как можно дальше. Так что, если вы решили, будто я супер-ниндзя, который с утра до вечера отрабатывает приёмы со всеми видами существующего оружия, то зря. Всё-таки, я не в Шао-Лине родился и вырос. К тому же, мастерство киллера определяется его умением подобраться к любой жертве, как бы она ни пряталась, и как бы её ни охраняли, а не рубить в капусту десятки врагов с помощью канцелярского ножа и карандаша.