Пришедшим за мной на рассвете стражникам я обрадовалась, как родным. Стоило им зазвенеть за дверью ключами, как крысы разбежались и о их присутствии напоминали только недоеденные ими тушки.
4,1
Пыточная встретила меня все там же, все теми же запахами, аурой отчаяния и улыбающейся рожей ненавистного палача. Возможно, я бы и смогла относиться к нему нейтрально, если бы он просто выполнял свою работу. Но то чувство удовольствия, которое он испытывал, истязая живую плоть вызывало во мне лишь ненависть и отвращение. Возможно, когда-то он был нормальным и адекватным человеком и просто профессия наложила на него свой след... Но, скорее всего, он просто изначально больной ублюдок, который нашел место, где можно «монетизировать» свое хобби.
- Ну, здравствуй, голубушка. – улыбался он как любимой внучке, - Сегодня мы с тобой снова будем играть в разные увлекательные игры, если ты только не решила устроить мне выходной и облегчить свои страдания. Нет? Ну что ж. Рэс гордился бы тобой, не убей ты его собственными руками.
Я висела на кресте и старалась изо всех сил просто не слушать, о чем мне говорят. Пускай мелет. Главное пережить еще один день.
Сегодняшний ассортимент «игрушек» значительно отличался от предыдущего. Вчера это были щипцы, иглы, ножи, факел, колбы с кислотой. А сегодня это были острые кинжалы, шприцы с непонятным содержимым и многое из того, что не смогла идентифицировать. Сейчас я готова была продать дьяволу душу, лишь бы оказаться как можно дальше от этого места. Но сдаваться и подписывать бумаги просто не имела права. Ради памяти Дины, Рэса... Ради усилий друзей и куратора. Я обещала им что буду сильной и не буду пасовать перед трудностями. Сердце болезненно сжалось. А в следующую секунду душевная боль отошла на второй план.
Первое что я почувствовала, вынырнув из своих мыслей, было легкое прикосновение иголки к локтевому сгибу. Потом появилось ощущение, что в меня вводят самый настоящий лед. И этот лед распространялся по всему организму с каждым стуком сердца. Я кричала, кричала как ненормальная... Боль была просто невыносимой. Хуже все стало, когда "ледяная" кровь добралась сначала до сердца, а затем и до мозга. Это было невыносимо. Из головы улетучились все мысли, в моем сознании, теле, душе царила только адская, всепоглощающая боль. Я ревела, орала, умоляла, чтобы это все прекратилось. Все органы чувств, словно отключились, я ничего не видела и не слышала. Если бы руки не были привязаны то, наверное, просто изуродовала бы себя. По ладоням текло что-то теплое... Только это приносило облегчение. Но ничто не может длиться вечно, и это ужасное состояние стало постепенно отходить на второй план. Мне полегчало... Первое, что я увидела, открыв глаза, было довольное, ухмыляющееся лицо палача. Мне неожиданно стало страшно. Неужели я в этом состоянии подписала, чертовы бумаги?
- Понравилось? Мое личное изобретение! И ты первая подопытная! Как удачно, что именно драконица попала в застенки. Люди подобного просто не смогли бы пережить. - гордость прямо переполняла этого урода. - Я же обещал, что ты будешь умолять... Но все-таки, стоит отдать тебе должное, бумаги ты так и не подписала...
В этот момент я облегченно вздохнула. Смогла! Не сдалась и не сломалась! Но это облегчение быстро стерло ощущение очередного укола. В этот раз по венам словно мчался огненный смерч, и он был в сто раз хуже "ледяного" укола. Мне было безумно больно и страшно... Хотелось спрятаться, забиться в угол, отрешиться от этого всего. И в какой-то момент мне это удалось. Сначала мне показалось, что время действия этой вакцины было слишком маленьким, но это оказалось не так. Прислушавшись к себе, ощутила глубоко внутри легкие отголоски боли и больше ничего. Видя, что я перестала кричать, палач нахмурился и, взяв металлический прут, ударил мне по ноге ниже колена. Тело обвисло, но боли не было, лишь неприятное нытье в месте перелома. Палач нахмурился еще сильнее и сломал вторую ногу, а я улыбнулась пересохшими губами, с ненавистью следя за каждым движение старика. Он ломал мне руки, ноги, даже выдавил глаз. Но я не чувствовала ничего, кроме небольшого омерзения и дискомфорта, когда вытекало глазное яблоко. Пошамкав губами, старик вышел и через пару минут вернулся со стражниками.
- Забирайте ее, я не знаю, что произошло, но она совсем перестала чувствовать боль... - мужчина был озадаченным, даже слегка шокированным. А мне доставляло несказанное удовольствие, видеть его непонимающее лицо. – Возможно я что-то не доработал в вакцинах.