"Хорошо, быть графом… хм…графиней, в любом случае хорошо".
Подумал я развалившись на кровати после вкусного и обильного обеда приготовленным мне персональным поваром.
"Что б я так жил! Ха, да я так и живу".
Почесав живот, вспомнил, что моя фрейлина осталась в замке, а у меня при себе не оказалось ни одной служанки.
— Досадное упущение. Кто же тогда мне будет гладить пузо?
Брэма я отверг сразу, его битая физиономия и ядрёный недельный перегар меня раздражал.
— Хорес? Пришли мне самого чистого гвардейца и чтобы руки были без мозолей.
Даже не представляю, что про меня подумал тысячник, но приказ выполнил беспрекословно. Не прошло и получаса, как за тканевыми дверями кто-то тихо кашлянул.
— Заходи.
В шатёр осторожно, словно в волчье логово, вошёл молодой мужчина, причём судя по влажным волосам совсем недавно он мылся. Его можно было бы назвать красивым, но слишком развитая мускулатура его портила, как и упрямая квадратная челюсть.
— Покажи руки.
Как я и думал руки рыцаря были мозолистыми и огрубевшими, да и не могло быть по-другому, чтобы попасть в королевскую гвардию упражняться в воинском искусстве приходилось с самого детства. От чего руки рыцарей были грубее, даже чем руки последнего крестьянина.
Облегчение рыцаря было буквально осязаемым, когда он понял, что от него требуется, только гладить мой живот.
— Извращенец.
Буркнул я негромко. Здоровяк сделал вид, что ничего не услышал. Гладильщик пуза из него получился ниже среднего, но искать лучше среди рыцарей, я счёл занятием бесперспективным. При виде моего шрамированного тельца рыцаря буквально разрывало от чувства жалости ко мне, но спросить или как-то иначе проявить участие гвардеец не посмел.
Мой релакс прервал Брэм, снова заступивший на должность слуги-дворецкого-и мальчика на побегушках.
— Леди.
Донёсся его тихий голос из соседней комнаты.
— Там какие-то монахи пришли, говорят у них срочное дело.
Ругаясь сквозь зубы, "нечаянно" столкнул с кровати рыцаря и пошёл поглядеть, что за монахи меня решили выбесить.
Из шатра я вышел, даже не потрудившись одеться, в одних трусах-шортиках.
Стоящий на часах молодой рыцарь увидев меня неглиже покраснел и вытаращил глаза.
— Чо ты пялишься? У меня, что титьки выросли?!
— …Нет…То есть да. Я…не знаю леди.
— Идиот! Титьки либо есть, либо нет.
Скосив глаза на свою грудь с облегчением убедился, что ничего не изменилось и моя грудь по прежнему напоминает стиральную доску.
— Зови монахов.
Злой не понятно, на что толкнул часового, придав ему скорости, а сам вернулся в "приёмный зал".
Монахами оказались жрецы Спатиума в колличестве четырёх человек. Все уже не молоды, хотя откровенных стариков не было. Нисколько не смущенные моей покрытой белыми шрамами тушки, низко поклонились. Стоящий на пол шага впереди мужчина с серыми пронзительными глазами, к слову это была единственная выразительная деталь во всём его бесцветном образе, склонил голову и назвался.
— Моё имя Эльфарани.
Имена своих молчаливых спутников жрец опустил.
— Из за некомпетентности отдельных представителей нашего культа у нас с вами возникли недопонимания, хотелось бы урегулировать разногласия.
— Хорошо. Легулируй. На невыразительном лице "легулировшика"
не дрогнул ни один мускул.
— От лица всего культа Спатиума, я приношу свои глубочайшие извинения.
Вся четвёрка снова согнулась в низком поклоне, после чего один из четвёрки протянул мне большую шкатулку.
— Брэм?
Из за полога вышел мой слуга и светя подглазными фонарями взял шкатулку-сундучок, после чего с поклоном передал мне. Откинув крышку, увидел, что шкатулка до самых краёв наполнена изумрудами, несколько мгновений любовался игрой света на камнях, после чего закрыл крышку и передал Брэму. Кажется моя вялая реакция, не понравилась жрецам.
— Так же хотелось бы в знак нашей дружбы вручить вам небольшой подарок, если вы позволите, он стоит перед входом в ваш шатёр.
— Ага.
Кивнул я головой теряя интерес к разговору. Один из жрецов повинуясь не заметному жесту старшего вышел из комнаты. Через минуту, кряхтя от натуги шестеро крепких слуг внесли сундук, окованный железными полосами.
Жестом фокусника старший жрец откинул крышку. Жёлтый маслянистый блеск дукатов, словно цунами неосторожных купальщиков, смыл моё плохое настроение. Мгновенно переместившись к сундуку с кошачьим мурчанием запустил руки по локоть в монеты.