— Как думаешь, твоя сестра будет?
— Не знаю, — с набитым ртом промычал Скип и, проглотив, добавил. — Ух ты!
— Сделать ей хот-дог?
— Можно.
Карпентер заточил еще один прутик, насадил сосиску и стал поджаривать над огнем. Скип уже успел прикончить первый хот-дог и готовил себе второй. Дейдре стояла в стороне, наблюдая со смесью любопытства и презрительной насмешки, причем любопытство преобладало. Осенние астры ее глаз, казалось, раскрылись еще больше. В своей измятой и грязной одежде она не очень-то напоминала принцессу, хотя старательно уложила волосы. Даже в свете костра их цвет наводил на мысли о лютиках.
Оболочка сосиски треснула. Карпентер положил ее в булочку и, намазав слоем горчицы и кетчупа, предложил Дейдре:
— Попробуй, золотце, вдруг понравится.
Сначала она словно бы не собиралась брать, но затем протянула руку за хот-догом. Карпентер отвернулся к костру сделать еще один — себе. Когда несколько минут спустя его взгляд упал на Дейдре, от ее хот-дога уже ничего не осталось, и она что-то шептала брату.
— О, ладно! — сказал Скип, отыскал еще один прутик и, заострив позаимствованным у Карпентера ножом, насадил сосиску. Насадив еще одну на собственный прутик, он протянул обе к костру. Когда на сосисках треснула оболочка, Скип положил их в булочки. Оба ребенка намазали хот-доги кетчупом и горчицей. Дейдре откусила от своего большущий кусок, и Карпентер отвернулся, чтобы скрыть от нее улыбку.
Он заострил еще один прутик себе, после чего, изжарив и съев два хот-дога, отправился в кухонный отсек Сэма. Нейлоновую лестницу Карпентер опустил еще раньше, чтобы детишки могли лазать туда и обратно. На электроплитке уже булькало какао, но для полноценного пикника кое-чего явно не хватало. Традиция есть традиция. А вдруг заботливая мисс Сэндз догадалась припасти и маршмеллоу? Так и есть! В глубине шкафа отыскался целый пакет плотных разноцветных зефирок. С ликованием Карпентер вынес свою добычу наружу, прихватив три чашки и кастрюльку с какао. Разлив напиток, он открыл пакет.
— Такого, детишки, вы еще не видывали.
Под их удивленными взглядами он насадил маршмеллоу на кончик прутика и протянул к догорающему пламени. Детишки смотрели во все глаза. Когда зефирка покрылась поджаристой коричневой корочкой, Карпентер снял ее с палочки и откусил кусочек.
— Недурно.
Скип уже последовал его примеру и теперь держал прутик над огнем. Дейдре подсела ближе к костру, ее глаза неотрывно смотрели на начавшее подрумяниваться лакомство.
Карпентер молча взял прутик, нанизал на кончик угощение и вручил ей. И вот она уже стоит рядом с братом, который поджаривает себе вторую порцию, и над костром покрываются золотисто-коричневой корочкой оба кусочка.
К тому времени, как огонь сошел на нет, превратившись в тлеющие уголья, маршмеллоу смели подчистую.
— Ну что, ребятки, спали когда-нибудь под открытым небом? — спросил Карпентер.
Скип покачал головой.
— Вы, конечно же, можете переночевать и внутри Сэма. Один устроится на койке, второму я постелю на полу, а сам…
— Нет, лучше снаружи. Как индейцы, — перебил Скип. — Согласна, Дейдре?
Девочка кивнула.
Света от костра пока хватало, чтобы обойтись без большого прожектора, встроенного в стальную бронированную голову Сэма, и Карпентер отправился собирать для подстилки разбросанные по земле ветки гинкго, выбирая те, что посвежее. Затем открыл багажный отсек под полом каюты. Там хранилось столько одеял, что хватило бы на небольшую армию. Притащив к лежакам из ветвей целую охапку, он застелил каждый тремя одеялами. Затем сходил в каюту за новой партией и свернул из двух по подушке, а еще положил по одному сверху, чтобы детишки могли укрыться.
К рассвету может сильно похолодать. Защитное поле не пропустит динозавра, но к ночному воздуху это не относится.
На лицах ребят читалась усталость, но когда Карпентер сказал, что пора закругляться, мальчик замешкался. Дейдре без слов выбрала одно из двух мест для ночлега, разулась, легла и натянула одеяло до подбородка. Скип наблюдал, как.
Карпентер готовит себе постель, а когда тот уселся на одеяло, опустился рядом.
— Эй, это мое.
— Я… я еще не хочу спать.
— А с виду устал.
— Да нет.
Рычание и вопли, весь вечер раздававшиеся по ту сторону защитного экрана, внезапно сменились жутким ревом и грохотом, будто заработала гигантская асфальтодробилка. Земля задрожала, крошечные язычки пламени, кое-где еще лизавшие угли костра, взметнулись вверх.
— Судя по голосу, сам старина тиранозавр, — сказал Карпентер. — Наверное, вышел перекусить парочкой ормитомимов.