Петер в четвертый раз за сегодняшний день проверял список книг в библиотечке. Он был в полном отчаянии и не мог понять, как это у него не хватало сразу трех книг. Список постепенно стал совсем пестрым… В первый раз Петер ставил птички обыкновенным карандашом, во второй — чернилами, в третий — зеленым карандашом, а теперь взялся за красный. Он отмечал книги, имеющиеся в наличии, потом книги, выданные для чтения, на которые вел специальную картотеку. Взволнованно ставя красным карандашом отметку за отметкой, Петер удрученно охал и буквально рвал на себе волосы:
— Т-трех книг так и н-нет! Как это м-могло случиться?
Когда ребята вошли в комнату, вконец расстроенный Петер уставился на шкаф и глухо спросил:
— Нет ли случ-чайно у к-кого из вас синего карандаша?
— Перестань! — сказала Ханна. — Книги не появятся, даже если ты наставишь в списке каких угодно птичек, хоть лиловых, хоть желтых.
____________
Теперь не хватало только Ирмы, но она, оказывается, ушла домой.
— Спросим Пильца, не поможет ли он написать заметку, — сказал Хельмут.
Предложение приняли; заседание прервали, чтобы разыскать Пильца. Но и его уже не было.
— Пойдемте тогда после обеда к нему на квартиру, — решила Ханна. — Я еще зайду к Ирмочке и расскажу ей обо всем.
— А он нас выставит, — задумчиво произнес Петер.
Ханна замотала головой так, что ее кудряшки взлетели кверху.
— Пильц еще никогда никого не выставлял. Встретимся в четыре часа на Николаиплац, — ладно?
Пильц жил в большом многоэтажном доме на Любекерштрассе, наверху, под самой крышей. Дети поднялись на пятый этаж и очутились перед дверью, к которой была приколота кнопками простая карточка с надписью: «Петер Пауль Пильц». Ханна громко фыркнула, прочитав эту надпись.
Подождав, пока Ханна успокоилась, они постучали. Через некоторое время послышались шаги, дверь распахнулась.
— Будь готов! — приветствовали они, подняв руку.
— Всегда готов! — ответил учитель и добродушно поглядел сверху вниз на четверых ребят, которые смущенно стояли перед ним, возили ногами по площадке и подталкивали друг друга.
— Давайте, давайте заходите! — весело воскликнул Пильц.
Ханна первая переступила через порог.
Квартира состояла из двух комнат. Одна была удивительно мала: в ней помещались только кровать, ночной столик и узкий платяной шкаф; другая — непомерно велика: она служила жилой и рабочей комнатой одновременно и, вероятно, кухней тоже, потому что в углу, за яркой занавеской, гудел чайник. Комната казалась еще больше оттого, что была почти пуста. Мебель стояла вдоль стен, середина комнаты оставалась свободной. Когда Пильца волновали какие-то мысли, он тоже бегал взад и вперед, как Бруммерт. Три широких окна пропускали в комнату много света и воздуха; они были распахнуты настежь. Перед окнами стоял большой рабочий стол, заваленный стопками книг и тетрадями, — учитель, по-видимому, готовился к завтрашнему уроку. Напротив дверей стоял гигантский книжный шкаф, битком набитый книгами, брошюрами и журналами.
Но дети не стали все это рассматривать; взгляды их были прикованы к множеству картин, развешанных по стенам. Значит, это и есть те «необыкновенные, просто сногсшибательные» картины, о которых они знали понаслышке. Тут висели рядом холсты и акварели, рисунки углем и карандашом, гравюры на цинке и на дереве. Дети, преисполненные почтения, подошли поближе.
Учитель, улыбаясь, наблюдал за ними, а потом скрылся за занавеской, потому что чайник начал угрожающе бурлить.
— Не хотят ли гости выпить чашечку чаю? — осведомился он, выйдя из-за занавески.
Но гости не слышали его. Они ходили вдоль стен и разглядывали картины.
— Вы это все сами нарисовали? — спросил Хельмут.
— Бо́льшую часть. Остальные принадлежат кисти друзей и собратьев.
— Где эт-то мест-то? — осведомился Петер, указывая на большую и чрезвычайно пеструю картину, изображавшую белые дома под неправдоподобно синим небом.
— Это Алжир, в Северной Африке. Я был интернирован там некоторое время, когда шла война.
— А вот эти места я знаю! — возбужденно воскликнула Ханна. — Это Крым. В «Иллюстрирте Рундшау» были недавно фотографии. Верно я угадала?
Пильц кивнул, довольный.
— В-вы были в С-советском Союзе? — взволнованно спросил Петер.
Дети глядели на учителя широко раскрытыми глазами, словно перед ними стоял совершенно незнакомый человек.
— Да. Перед войной я полгода ездил по югу Советского Союза, изучал его, там и писал эти картины. Вот это берег Черного моря у Ялты. Вон там бухта Новороссийска. Это чеченка в старинном национальном костюме. А это группа путешественников возле Куры, в Тбилиси, столице Грузии.