— Вы признаетесь в том, что похитили вместе с этим человеком в прошлый понедельник различные части радиоустановки из подвала школы?
Рауэ молча кивнул.
— Нет! — крикнул человек в серой шляпе.
— Придет и ваша очередь, господин Шмидт, — оборвал его Бергман.
— Его фамилия совсем не Шмидт, его зовут Хорст Мэдер, и живет он на Берлинерштрассе, — заявил комендант. — Я не хотел продавать эти вещи, я собирался принести их через некоторое время в школу, чтобы их там нашли; и когда узнал, что он продал одну из деталей, очень испугался и потребовал от него объяснения. Я не допустил бы продажи остальных деталей, — можете мне поверить, господин комиссар.
— Поверить вам довольно трудно, — вы несколько раз меня обманывали. Ну, а теперь, когда мы всё узнали, господин Мэдер тоже захочет, наверно, признаться полностью. Прежде всего скажите нам, — куда вы спрятали остальные части?
Но человек в серой шляпе молчал.
— Он хотел спрятать их в своей комнате, под кроватью, — ответил вместо него Рауэ.
— Тогда надо скорее забрать их, чтобы вернуть, наконец, ребятам передатчик.
Где Эрих?
— Так, дощечка снова на месте, — сказал Гофман и отступил на шаг, чтобы получше рассмотреть свою работу. — «Эту радиоустановку подарили школе имени Генриха Гейне родители и друзья учеников школы», — прочел он вслух. — Можете теперь начинать передачи. Только уж следите, чтобы у вас опять чего-нибудь не украли!
— Больше с нами такого не случится! — ответил Петушок.
— Да, неприятное происшествие! И даже комендант школы оказался в той же компании? Мало он, что ли, зарабатывал?
— Он главным образом мстил мне, — тихо сказал директор; вся эта история подействовала на него удручающе.
— Комендант был в той же компании! — воскликнул Буби. — Ну, конечно; как только Эте заговорил о том, что у его отца нет серой шляпы, я сразу догадался, чем тут пахнет. Эте знал кое о чем и раньше, ручаюсь…
— Послушайте, ребята, — сказал директор. — Я сегодня заметил, что вы обращаетесь с Эрихом так, словно это он украл аппаратуру. Никто на него не смотрит, никто не хочет с ним разговаривать. Вы неправы, ребята. Ведь Эрих не виноват, что его отец оказался… м-м… сделал такое… А вам не пришло в голову, что арест отца был для Эриха тяжелым ударом? Вы не заметили, что Эрих выглядит совсем больным? Вот теперь-то и должна проявиться ваша дружба. Теперь вы должны поддержать его, помочь ему стать хорошим пионером.
— Так мы этого и хотим.
— На него только некоторые глядят косо! — воскликнул Стефан. — С ними мы еще побеседуем. Мы уже решили, что будем держать себя с Эте так, словно вообще ничего не случилось. И Буби впредь попридержит язык, не то мы поговорим с ним иначе. Мы все будем заботиться об Эте, чтобы он в самом деле не заболел.
— Вот и молодцы!
Гофман прислушивался в это время к их разговору.
— Высокий, бледный — это и есть Эрих?
— Да, сын Рауэ, — подтвердил незаметно вошедший Ищейка. — Он тоже был пионером. Но он у нас пулей вылетел. Нам такого не надо.
— Вы его исключили? — спросил директор и невольно взглянул на Стефана. — Что же ты мне сейчас наговорил?
Стефан резко обернулся к Ищейке и сердито спросил:
— Кто выставил Эте?
Ищейка удивленно заморгал; он еще не совсем понял, в чем дело.
— Я! — сказал он и гордо оглянулся вокруг, словно ожидая оваций за свой геройский поступок. — Эте сейчас собирался спуститься к нам. Но я сказал ему, чтобы и духу его у нас не было!
Глаза Стефана засверкали. Он поднял сжатые кулаки, собираясь ударить Ищейку.
— Стефан! — воскликнул директор.
Стефан сдерживал себя с трудом, но руки его опустились. Ищейка стал бледным как мел и отступил к стене. Хоть он и был на полголовы выше Стефана, но тем не менее испуганно наблюдал за товарищем.
На Ищейку рассердились все.
— Опять ты доказал, что не годишься в пионеры! — сердито объявила Аннелиза. — Не то ты бы уже знал, что никого исключать не можешь. Такие дела решает только сбор дружины, а он состоится завтра. И там его не исключат, за это мы отвечаем. Стыдись, Вольфганг!
— У него в голове одна труха, всякие детективчики и прочие штучки, — бранился Петушок. — Но чтобы хоть одна разумная мысль появилась, — не-ет, никогда!
— Ну-ка, сбегай быстро наверх за Эрихом, — приказал директор Бимбо, и тот помчался стремглав.
Гофман повесил сумку с инструментом через плечо и собрался уходить. Огорченные лица детей прояснились.