Люси фыркнула.
— Он вообще не думает обо мне… или, по крайней мере, не думает мозгами. Почему у меня на него так много файлов, тогда как по другим контрактам у меня почти нет записей?
Мира повернулась, посмотрела в растерянное лицо Люси, а затем драматически закатила глаза.
— Как ты можешь винить Эрика, если ты тоже не в полную силу пользуешься мозгами? — когда на нее посмотрели пустым взглядом, Мира фыркнула. — Ей-богу, я не знаю, что бы вы с Айей делали, если бы я не объясняла все важное. Я думала, что это у меня все чертовы недостатки. Может ли причина быть в том, что тебе действительно нравится этот мужчина?
Люси посмотрела на Айю.
— Она звучит так же, как ее записи семилетней давности, которые у меня есть.
— Учёные ублюдки не успели многое изменить в её настоящей личности, прежде чем мы сбежали, — заявила Айя.
Люси фыркнула.
— Хотела бы я сказать то же самое. Полагаю, я должна быть рада, что они встроили в меня ежедневную очистку данных. В целом, я чувствую себя лучше, чем думала. Если не считать того, что я все еще хочу убить Джексона Ченнинга и Брэдли Смита, я не настолько психически ненормальна, как мне казалось, после всего, что они сделали.
Айя и Мира обменялись вопросительными взглядами, затем обе повернулись и уставились на Люси. Когда они поняли, что она говорит серьезно, Айя нахмурилась.
— Люси, ты убила Джексона Ченнинга много лет назад.
Люси покачала головой.
— Нет. Уверена, что, если бы мне удалось это сделать, я бы сделала об этом подробную запись. Но в моих файлах нет никаких записей о том, что я стала причиной его смерти.
Мира тяжело сглотнула.
— Капитан… в смысле Люси… убийство доктора Ченнинга было настоящей причиной, по которой тебя поместили в эту чертову темницу… я имею в виду бомбоубежище. После того, как ты психанула, у твоих окровавленных ног лежал труп. Насколько они смогли определить, ты его избила, сломала ему шею, а затем завершила дело, тем, что подожгла этого ублюдка. Я продолжаю аплодировать твоей креативности каждый раз, когда в разговоре упоминается этот поступок.
— Нет, Мира. Я не убивала доктора Джексона Ченнинга. Возможно, я убила кого-то, кого меня запрограммировали убить, но я гарантирую вам, что это был не он. Учитывая количество и тип данных, которые мне удалось сохранить, я совершенно уверена, что у меня сохранился бы файл. Никто не убедит меня, что этот злобный ублюдок на самом деле мертв, пока я не увижу его разложившиеся останки.
Айя нахмурилась.
— Этот человек мертв, Люси. Мир обвиняет в этом тебя, так что ты можешь с гордостью это признать. Ты убила Джексона Ченнинга. Когда это произошло, об этом говорили на каждой радиостанции «Всемирной Сети». Это было расследовано и доказано, вне всякого сомнения.
— Значит, никто из вас мне не верит? — спросила Люси.
Ответом ей было покачивание двух голов. Она думала об этом, глядя на хаос, происходящий в коридоре. Могла ли она убить Джексона Ченнинга и не знать об этом? Конечно, она многого не помнила. Ее уверенность в этом вопросе определенно противоречила всем данным, которые ей предлагали. Не верить в то, что это произошло, было бы нелогично. Но почему бы ей не сделать в своих файлах хотя бы одну запись об убийстве человека, который мучил ее много лет? Даже несмотря на то, что она была в замешательстве, когда Пейтон Эллиот начал ее навещать, она смогла записать некоторые факты о нем… а позже и об Эрике.
Когда она увидела, что Эрик вырвался из группы, Люси отбросила мысли об убийстве ученого и спокойно вернулась к клетке. Она вошла внутрь и быстро закрыла за собой дверь, убедившись, что она щелкнула. На записи службы безопасности должно быть видно, как она уходит и возвращается в камеру, но к тому времени, когда Эрик об этом узнает, она уже выйдет за пределы своего ограничения по времени на полную свободу.
Через комнату она заметила, две улыбки, направленные в ее сторону. Люси скрестила руки на груди и посмотрела на их веселье.
— Не заставляйте меня вернуться и надрать вам задницы.
Айя издала звук отвращения, а Мира захихикала в ответ на ее угрозу.
— Почему ты снова в этой чертовой клетке, Люси? Ты так боишься, что этот парень на тебя рассердится? Должно быть, он нравится тебе даже больше, чем я предполагала, если ты хочешь пощадить его бедное мужское эго.
Айя, наконец, сдалась и захихикала, а улыбка Миры стала шире. Это было почти как в их старые академические дни, когда они втроем устраивали друг другу ад каждые две секунды. Слава богам, что они трое выжили и разделили этот момент. В следующий раз, когда она будет молиться, ей придется зажечь белую свечу.