Время пролетело незаметно, и ни один из нас не мог его остановить. В памяти остался его прощальный, испуганный взгляд и протянутая к зеркалу рука, словно стремящаяся удержать… меня? Да нет, конечно, что ему до простой девчонки, если перед ним открывался целый новый мир.
Ночью лежала и думала о нём. Меня мучили сомнения: с чего я взяла, что Эрик реален, и всё происходившее со мной ― не чья-то злая шутка? Слишком уж фантастично это выглядело, а я не поклонница подобного жанра. Вдруг в голову пришло то, о чём следовало бы подумать с самого начала: время. Оно текло в наших мирах по-разному, с каждой новой встречей Эрик становился старше, а, значит, совсем скоро он начнёт стареть, а потом…
Я подскочила на кровати, сердце забилось неровными толчками. Застонав, накрыла голову подушкой и постаралась успокоиться, ни о чём не думая. Не помогало.
Мысли пульсировали и причиняли почти физическую боль: «С чего это ты, дурёха, решила, что тебе повезло увидеть человека из другого мира? Это тяжёлое испытание ― наблюдать, как он стареет, а потом его просто не станет. Совсем. И никто не в состоянии изменить ход вещей. Так что забудь о нём поскорее, переверни зеркало другой стороной и подожди месяц, пока всё закончится. Ведь ты совсем его не знаешь, кто он тебе? Просто незнакомец в зеркале…»
Я лежала и глотала слёзы, борясь с собственным эгоизмом, а потом приняла решение и успокоилась. «Пусть мне страшно, но ведь Эрик ждёт меня. Я для него ― чудо в его привычной жизни, впрочем, как и он для меня. Пусть ненадолго, но мы сможем быть рядом как друзья по переписке, которые никогда не встретятся…»
Это была трудная, полная сомнений ночь. Но моё решение не изменилось, я приготовилась к неизбежной боли расставания. Так мне тогда казалось.
Дни шли за днями, наши «встречи» с Эриком продолжались. Иногда зеркало «молчало» несколько дней, а потом я снова видела его повзрослевшего и возмужавшего. Он гордо показывал мне книгу. По его счастливым глазам я догадывалась, что это его труд и поздравляла, хлопая в ладоши и шутливо кланяясь.
А когда Эрик поднёс к зеркалу портрет своей невесты и смущённо улыбнулся ― также улыбнулась в ответ, кивая и «одобряя» его избранницу, хотя в глубине души, сама не знаю почему, её возненавидела.
Через несколько дней я заметила первую седину в его волосах, и сказала себе: «Подумаешь, седина, ему даже идёт. Всё нормально».
Забросив подруг и наши привычные посиделки, каждый вечер не просто спешила, а летела домой к восьми вечера, надеясь ещё раз увидеться с ним. Это было какое-то безумие, но тогда я так не думала.
Время рядом с Эриком проходило слишком быстро, и у меня замирало сердце, когда он показывал мне портреты своих детей, и его глаза светились нежностью и гордостью за них. Я радовалась вместе с ним и старалась поддержать, если ему было плохо. Мы понимали друг друга без слов. Достаточно мне было приложить руку к сердцу и вздохнуть, и он знал, что я ему сочувствую. А он в благодарность, рисовал для меня растения, похожие на большие разноцветные метёлки. Я не знала, что это, но полюбила их больше роз.
А потом увидела его с седыми висками и глазами полными скорби. Отвечая на мой испуганный взгляд, Эрик показал мне портрет жены. Ясно, её больше не было. Я не злорадствовала, мне было искренне жаль их обоих.
Как назло, зеркало почти сразу «выключилось», и связи с другом не было почти неделю. Я сходила с ума и срывалась на всех, кто попадался мне под руку. Так боялась, что больше не увижу его живым.
Но мы встретились снова. Шторы в комнате Эрика были сдвинуты, и яркий свет падал на него, сидящего с книгой в руках в кресле у очага. Его густые волнистые волосы наполовину поседели, между бровей пролегли горестные морщины. Он поправлял рукой очки на носу и сосредоточенно читал лежащую на коленях книгу.
Я сразу поняла, что Эрик не здоров: румянец на щеках был слишком ярким, а кожа бледной и усыпана мелкими капельками пота. Время от времени он протирал лоб белоснежным платком. А потом Эрик закашлялся так сильно, что книга выпала из его рук и упала на пол, а он не смог её поднять. Я понимала, как ему тяжело и заплакала от бессилья. Наконец, отдышавшись, он поднял глаза и увидел меня.
Радостно улыбнулся и с трудом встал. Я замахала руками, пытаясь вернуть его назад в кресло, но Эрик лишь покачал головой и подошёл к столу. Взял с него небольшую картину и повернул её так, чтобы мне удобно было рассмотреть.